Сын крестьянский

Сын крестьянский

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 137 страниц. Год издания книги - 1967.

Работая врачом в г. Калуге, А. Савельев часто наталкивался на различные памятники старины, напоминавшие о великом народном восстании против феодалов и крепостников России начала XVII века. Блестящая защита Калуги народным войском под водительством Ивана Болотникова дала ему право посчитать крестьянского вождя знаменитым калужанином.

Настоящая книга писателя повествует о подвиге Ивана Болотникова и его соратников, совершенном в борьбе за освобождение народа.

Читать онлайн Сын крестьянский



Часть первая

Глава I

Поместье Андрея Андреевича Телятевского, боярина и князя, было под Курском. Пожаловал его царь Федор Иванович за службу верную. Одних крестьян семей двести да холопов много. Среди последних обретался и Исай Болотников, отец маленького Вани.

Осенью князь Андрей как-то был наездом в Телятевке.

На следующее утро после приезда он вышел на крыльцо хором своих, одетый в чугу, высокую соболью шапку, с нагайкой в руке. Свистнул. Конюшенный холоп подвел к нему танцующего серого в яблоках жеребца. Князь спустился с крыльца, ловко вскочил на коня, огрел его плеткой и пошел на рысях. Его прямой корпус плавно опускался и подымался, чуть склонившись вперед. Ездок он был отменный. Поехал осматривать свои владения. Обычно заносчивое лицо князя, молодое, но уже потрепанное, с преждевременными морщинами, отеками под глазами, среди охвативших его тишины и спокойствия словно подобрело.

Сжатые поля… Перелески с желтеющими деревьями… Серый тихий денек… Все это давало князю успокоение.

Давненько не скакал по полям, лесам. Все при дворе царском, да пиры хмельные, да женки — надоела жизнь такая. Хорошо здесь… Жаль, нельзя долговременно оставаться тут… Дела… дела…

Подъезжая после освежившей его прогулки к деревеньке, он рассматривал крытые соломой крыши, летающих галок, ворон, журавель, у которого скопились берущие воду крестьянки, угоняемое мычащее стадо, дымы из труб с кизячьим запахом. Мимо него проезжали со снопами скрипящие телеги. Со снопов глядели на князя и кланялись ему люди, а собаки при возах брехали на именитого всадника.

«Русь православная!..» — думал он мечтательно и одновременно хозяйственным оком приглядывался к окружающему.

У околицы князь Андрей заметил знакомую фигуру старосты Касьяна Фролова, пожилого, степенного, длиннобородого мужика, в азяме, гречневике, в лаптях. Тот низко поклонился:

— Здравствуй, батюшка-князь! Челом бью!

— Здорово, старик! Что-то видимость твоя сумная. Али неподходящее что случилося?

Расстроенный староста рассказал ему:

— Князь-батюшка! Афонька Косой, Карп Луковатый да Ермил Бескрайний, с женками и со чадами, порядную[1] порушили: со дворов свезли их люди, должно от помещика незнаемого, кой сманил их от твоей милости. Куды уехали — неведомо.

Спокойствие как рукой сняло. Раздраженный князь хрипло завопил, махая нагайкой:

— Смотреть в оба надо было! Порядную порушили, а деньги, по порядной взятые, небось не заплатили!.. Беззаконно в бегах обретаются. Никуда не гоже!

Князь все больше расстраивался и багровел.

— Вам же, дуракам, хуже станет! Тягло государево и за себя и за беглых нести будете, да и мне барщину сполна справлять заставлю.

Обескураженный тем, что народу в деревне убавилось, а повинности и работа все равно прежние, староста взмолился:

— Князенька! За мир Христом богом прошу: тяготу нашу облегчи. И так мы на барщине изнываем.

Но разгневанный князь обругал нехорошими словами и прогнал от себя без вины виноватого старосту. А на следующий день и облегчение явилось: прибыли двое крестьян. Порядную у другого помещика они порушили к Юрьеву дню и сполна расплатились с ним, хотя узаконенный было старинный обычай Юрьева дня в то время уже не соблюдался[2]. Они и сели на землю князя.

Князь утром, лежа в спальном покое, на перине, уже отпробовал вишневки и беседовал со стоящим перед ним холопом-ключником. Никитич в ключники выслужился из холопов скотного двора. Хитрый, пронырливый, маленький человечек с сивой бороденкой и припухшей повязанной щекой, в затрапезном кафтане, он низко поклонился и стал докладывать:

— Вот, князенька, к примеру, Пашка Курбатов. Не подойдет сей. Он вольный холоп: хочет служит, хочет нет, вдобавок с норовом. Ведаю, что на землю не пойдет.

— Ты мне сказывай, какие подходящи, а то тень на плетень наводишь! — перебил с неудовольствием князь.

— А ежели Никифора взять с семьей? — прикидывал ключник.

— Он из коих?

— Холоп кабальный, а кабалу подписал три года назад. Расплатиться ему нечем. Человек он тихий, спокойный. Согласится перейти на землю.

Князь покачал отрицательно головой.

— Он — холоп кабальный недавний, да и тихий, да и кабалу порушить не может. Для чего отпускать его на землю? Такие и мне надобны.

Коснулись Исая Болотникова.

— Сей, князенька, холоп давний, обельный, мужик-смирняга. По двору работает да на охоту ходит. При ем женка Марья да мальчонка Ванятка. Шустрый постреленок. Исай гож будет.

Князь призвал Исая. Сидя в кресле, молча разглядывал стоящего перед ним с покорным видом мужика, для чего-то даже приказал ему повернуться, что тот и сделал незамедлительно.

«Смирный мужик, смирный».

Из-за Исая выглядывала озорная рожица Вани.

— Сын? Бойкий, видать, паренек.

Исай погладил Ваню по головке.

— Благодарю господа: дите справное.

— Вот что, Исай! Был ты мне холоп верный. Ныне изгоем будешь, сиречь из холопья званья выпускаю тебя. Крестьянином станешь, тятло государево справлять и мне барщину отбывать будешь. Порядную грамоту подпишешь.

Князь поманил Ваню. Тот смело вышел из-за спины отца.

«Смышленые какие глазенки! — подумал князь. — А бойкий какой! Если таким заняться, толк выйдет… Грамоте бы подучить». А вслух произнес:


С этой книгой читают
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


В индейских прериях и тылах мятежников
Автор: Джеймс Пайк

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


Детективы
Жанр: Детектив

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Игры со словами

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том 1. Новые люди

Впервые издастся Собрание сочинений Зинаиды Николаевны Гиппиус (1869–1945), классика русского символизма, выдающегося поэта, прозаика, критика, публициста, драматурга Серебряного века и русского зарубежья. Многотомник представит современному читателю все многообразие ее творческого наследия, а это 5 романов, 6 книг рассказов и повестей, 6 сборников стихотворений. Отдельный том займет литературно-критическая публицистика Антона Крайнего (под таким псевдонимом и в России, и в эмиграции укрывалась Гиппиус-критик)


Том 2. Сумерки духа

Во втором томе впервые издающегося Собрания сочинений классика Серебряного века Зинаиды Гиппиус (1869–1945) публикуются второй сборник повестей и рассказов «Зеркала» (1898) и неизвестный роман «Сумерки духа» (1900). Эти произведения одного из зачинателей русского модерна критики отнесли к приметным явлениям литературы начала XX века. В том также включена первая книга выдающейся поэтессы – «Собрание стихов. 1889–1903».http://ruslit.traumlibrary.net.