Владимир Талалаев
Свеча
Вообще-то этот рассказ является ремиксом ровно настолько, насколько можно "Приключения Буратино" считать ремиксом "Пиноккио".
Просто в давние годы, еще в 1994-м, мне попался в руки рассказ "Свеча", написанный некиим Инкубом Суккубисом. Идея его была хороша, но вот выбранный метод подачи... Уже тогда мне захотелось пересказать эту историю по-своему, не оставив в ней места для пошлости. Потом все забылось, пока в 1997-м не стал снимать видеоклип по песне Антона Эррандала "Движение вспять". Но только сейчас, в середине этого года, осколки соединились в цельное повествование, которое я и предлагаю теперь читателям...
Владимир Талалаев
Свеча
(ремикс)
Облака напоминали курчавые шапки, которыми закидали все небо. Пронзенные солнцем, они плавно переходили от ослепительной, сияющей белизны к свинцовым теням на плоском брюхе. Порой их закрывали быстро проносящиеся мимо березы, среди которых изредка темнели стрелы елей... А когда деревья расступались -- до горизонта горели желтыми солнечными цветами пустоши... Лишь серые тела заброшеных деревенек и каких-то ржавеющих остовов разрушали гармонию природы и привносили в сияющий летний день сумрачную загадку и тень тревоги, за которой обычно следуют тайны или зевок... Серые стены, серые поленницы, черные остовы...
Поезд мчался по своему проторенному маршруту. От столицы Ориянны до Белокаменной с Алым Кремлем и пирамидой у подножия древних стен. От Белокаменной через Королевство Эбург -- и до самого Абакана.
Захотелось выйти на ближайшей станции и сорвать этих желтых цветов -они украсят сбор для Тари. Причем не просто цветов, а растущих у путей... Придорожная трава, которой снится Дорога. Трава, зовущая в путь...
Но когда она, эта станция? На часах -- половина двенадцатого, и проще всего глянуть в расписание, что висит у купе проводницы... Ага, вот она! Смотрю, не веря названию. Свеча. Станция Свеча. Время отбытия -- 12:17. Времени прибытия и продолжительности стоянки нет...
-- А почему так? -- спрашиваю у проводницы...
-- Мы там не останавливаемся... Проходим сквозь и дальше, в указанное время.
Надо же! Мой поезд проходит сквозь Свечу... Совсем как тогда, в старину, когда Дорога сделала милостивый зигзаг... Нет... Зигзага-то и не было, не было кривизны... Была Дорога, прямая, как стрела. Она начиналась на полу старого полужилого Замка и через пламя свечи лунным лучом уходила в стрельчатое окно, тянулась по небу над деревеньками и спящими городами прямо к Небесному Вокзалу, который еще надо было пройти, чтобы добраться до своего Поезда...
А теперь поезд пройдет по стальной стреле рельсового пути через Свечу... Добрый знак... И неизвестность впереди...
Вдохнуть бы воздух Свечи, проносясь сквозь нее, как когда-то впитал пламя Свечи, постигнув его тайную силу...
Поезд не остановится, и проводница вряд ли захочет по моей просьбе открыть на ходу дверь...
Но тут уж мне поможет случай -- часа два назад какой-то бобер отгрыз здоровенный кусок от верхней рамы окна в тамбуре напротив туалета и открыл окно нараспашку. Будет куда высунуться, чтобы позаимствовать у Свечи глоток свежего воздуха, дух свежести и Пути...
Босиком по траве... Почему-то ловлю себя на мысли, что именно так хотелось бы пройтись по Свече...
Совсем как в те древние времена, когда "босиком по траве" тоже было несбыточной мечтой...
...Я не помнил ничего другого, кроме этого Замка. Кажется -- я жил в нем с рождения. Один из немногих обитателей этой гордой полуруины на вершине горы. Жил, но так ни разу и не бывал вне этих стен. Престарелый дворецкий -пожилой каменный горгул, мягко, но настойчиво теснил меня от двери, говоря тихим печальным голосом:
-- Нельзя, молодой господин! Родители Ваши не велели выпускать Вас до того, как они вернутся. Или пока Вы не повзрослеете...
-- Но я их даже не помню! Когда же они вернутся?
-- Не знаю, молодой господин... Они ушли вскоре после того, как Вы родились... Но я их все жду...
И не пытайтесь переупрямить горгула -- дохлый номер! Он всегда спокоен и знает, что надо, а что -- нет. Вот и сейчас, оттеснив от дверей, он заботливо говорит:
-- Пошли бы Вы в обеденную, молодой господин -- обед остынет... А Вам голодать негоже!.. Вам еще расти и расти...
Вздыхаю и иду...
Тетушка Лу -- шеф-повар и кухарка в одном лице -- всегда готовит отменно. И всегда -- в гордом одиночестве. Конечно, она могла бы нанять целый штат помощников, ей никто не стал бы в этом мешать. Но она сама против этого. Как-то я предложил ей подыскать себе помощников. Так она в ответ улыбнулась самой приятной из своих улыбок и промурлыкала:
-- Суматоха прросто отвлечет меня... Лучше рработать самой, чтобы ничего не перрепутать и не опрростоволоситься... Прредставь себе, как непрристойно я буду смотрреться, если запорртачу блюдо... Я, внучка самой Бастед...
Она очень гордится своим происхождением, хотя это и не выливается в высокомерие. И она действительно похожа на свою бабушку-богиню: здоровенная улыбчивая кошка, ходящая на задних лапах и носящая египетского фасона одежды.
Порой к ней прилетает ее любовник -- синий крылатый кот с черной бородкой и кисточками на ушах. И пока он гостит у нас, в Замке скучать не приходится: колонны превращаются в деревья, склад угля в морской берег с багровым глазом заката, а на дворецком распускаются мелкие белые цветы с желтыми глазками-серединками. Горгул ворчит, собирает с себя цветы и варит из них настойку, которой угощает потом механиков-йуругу, похожих на трех бледно-рыжих лисиц.
