10.05.2018 г. Польша. Верминьско-Мазурское воеводство. Город Кентшин (бывший Растенбург).
Сиденье подо мной качнулось в последний раз и замерло. Я по инерции подался вперёд и машинально ухватился за поручень. Красный автобус «PolskiBus» благополучно прибыл в маленький городок Кентшин. Это последняя остановка на пути домой, завтра я должен пересечь границу в Безледах - Багратионовске, чтобы попасть в Калининградскую область, российскую часть Восточной Пруссии. За три дня предстоит исследовать российский анклав на предмет старых тевтонских крепостей и нацистских бункеров. А сейчас надо ехать в Вольфшанце или по-польски Вилчи Шанец. Это одно из самых таинственных мест путешествия.
Кентшин - чистенький польско-немецкий городок с красными черепичными крышами, запахами кофе и свежей травы, затерянный среди лесов и болот Восточной Пруссии. Туристы посещают его редко, поэтому и в городке народу немного.
- Пан хце ехач до Герложи? - слышу я низкий голос у себя за спиной. Как и во всем мире, таксисты - первые, кто встречает самостоятельного путешественника. Может быть, в самом деле, рвануть с утра к бункеру, а потом осмотреть городок?
- Иле пан хце пенендз до вольфшанце? – отвечаю я вопросом на вопрос. Широкое лицо водителя расплывается в улыбке
– Пан муве по полски? То ест бардзо добже! (Дла такего миуэго гошча тылко пенчджешать злотых)
– О, таксист-партизан - мелькает мысль в моей голове. Дело в том, что в Польше таксисты имеют четкую тарификацию, таксометры и жесткие правила, по которым им нельзя менять стоимость поездок. Тогда можно торговаться. В принципе, цены на такси в стране не высоки, но почему бы не попробовать… Grosz złotych chroni – как здесь говорят.
- А може пан сгодзище на тшидзесат злотых? – пытаюсь я поторговаться
- Згадамще на четырджешчи и еджемы – вдруг соглашается водила. Я забираюсь на сиденье, и мы стартуем к одному из самых необычных аттракционов Польши.
Первоначально в этих местах обитали пруссы. Городов они не строили, ограничиваясь укрепленными опорными пунктами, куда в случае опасности эвакуировали женщин и детей. Археологические находки в Кентшине позволяют предположить, что здесь существовало их святилище. Позже тевтонские рыцари строили замки в местах языческих святилищ. Так на месте «столицы» пруссов Ромувы был возведен замок Шлоссберг. Раст же превратился в Растенбург. Эти факты указывают на какие-то объективные свойства местности, благоприятные для обрядов или обороны.
В этом, наверное, причина строительства бункера Гитлера. Уж не знаю буддистские советники, оккультисты Аненербе[1] или еще кто указал конкретную точку в десяти километрах восточнее Растенбурга. Согласно теоретическим положениям тех же буддистов-ламаистов, каменное сооружение - своеобразный инструмент, который помогает человеку, подсоединятся к другим мирам и сущностям. Бред, конечно, но посетить это таинственное местечко я планирую в обязательном порядке.
Ярко по майски светило солнце. Одинокая таксувка быстро едет по пустынной дороге. Вдруг она резко тормозит и сворачивает в деревню, проскакивает ее и скрывается в лесу. Лес становится всё гуще, дорога превращается в простой проселок, но через пару километров выводит на шоссе из ровных бетонных плит. Две бетонные скалы внезапно вырастают по бокам, а за ними виднеется огромная серая пирамида, поросшая мхом. Еще через полминуты такси останавливается перед невысокими воротами с вывеской и рекламой окрестных услуг. Вот мы и на месте. На всю дорогу ушло всего четверть часа. Я расплачиваюсь с Кшиштофом и желаю ему щедрых пассажиров.
Покупаю билет в маленькой аккуратной будке администрации, спрятавшейся под платанами. Посетителей мало. Впереди группа бундесов[2] с гидом. Гида можно узнать по громкому голосу и экспрессивным взмахам рук. Руки так и порхают у мужика над головой. Надо бы побыстрее миновать всю эту туристическую зону и погрузиться в исследования.
Осматриваюсь по сторонам. Очень странные ощущения. Особенно поначалу доставляют предупредительные надписи на немецком: «Achtung! Die gefаhrliche Zone. Bewegen sich nur auf dem ausgeschilderten Weg[3]». На и польском и английском языках тоже есть, но первым в глаза бросился немецкий… Почему-то в голове на дальнем фоне зазвучал лай собак и отрывистые гортанные выкрики. Немцы при отступлении в ноябре 1944 года взорвали все, что смогли. Тоже титанический и бессмысленный труд.
Сейчас это нагромождение величественных обломков среди кустов лещины и клена создаёт интересное ощущение. Словно погружаешься в глубины времени. Циклопические обломки бетонных блоков напоминают мне Мачу-Пикчу[4], Та-Пром[5] и пирамиды Гизы одновременно.
Необычность, именно, самой местности подтверждает ещё один интересный факт - ни советское, ни союзническое командование за годы войны так и не смогли установить точного местонахождения основной ставки Гитлера. “Вольфшанце” ни разу не смогла обнаружить даже авиационная разведка, по нему не было нанесено ни одного авиаудара. Как будто природа набросила на бункер гигантскую шапку-невидимку. А ведь именно отсюда, из этого леса, из-под глыб бетонных пирамид, шло управление ходом самой страшной в истории человечества войны.
