Странные Эоны

НЕОПРОВЕРЖИМОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

Не позднее, чем к утру пятого дня нашего плавания по Тихому океану, Кейт совершенно утратил душевное равновесие.

Эббот стал колотить в дверь каюты, чтобы разбудить его, чтобы тот вышел на палубу — и вид, представший взгляду Кейта, лишил его дара речи.

Весь дрожа, он уставился на то, что находилось по правому борту судна. Это было нечто ужасающе знакомое, и в какой-то момент он подумал, что переживает состояние дежа ею. Затем он понял — перед ним то, что Г. Ф. Лавкрафт столь подробно и убедительно описал в своем рассказе: вершина длинного грязного утеса поднималась из глубин океана; на этой вершине виднелась каменная кладка, подобно горе, которая высилась, как монолит, сделанный из гигантских склизких каменных блоков зеленого цвета.

Это был Р’лъех, и он был реален.

Теперь-то Кейт смог поверить во все это, потому что ему предстало неопровержимое доказательство — доказательство в более чем устрашающей форме, доказательство, которое невозможно воплотить в словах или увидеть в образах, являющихся в ночных кошмарах.

Уставившись на этот ужас из глубин, он понимал его мощь — ту мощь, что люди по всему миру и во сне не могут представить. Именно в своих снах Лавкрафт давным-давно увидел это, и, проснувшись, описал видения, чтобы предупредить всех нас.

Эта книга посвящена ГФЛ, который посвятил свою жизнь другим неудачникам и дал им в руки серебряный ключ.

Альберт Кейт не верил в любовь с первого взгляда до тех пор, пока не увидел тот портрет.

Это было не просто какое-то милое лицо. По правде говоря, в чертах этого лица было что-то собачье: сверкающие красноватые глаза, приплюснутый нос в виде рыла, стоящие торчком уши. Лишь в изогнутом теле, покрытом пятнами плесени, угадывалось что-то человекоподобное, однако верхние конечности оканчивались покрытыми чешуей костяными клешнями, а ступни чрезвычайно напоминали копыта.

Тварь на картине выглядела гигантской по сравнению с маленькой фигуркой человека, сжатой ее клешнями. Несмотря на слой пыли, покрывавшей картину, Кейт сразу же заметил, что голова человека была откушена.

Стоя в полумраке грязной задней комнаты в маленьком магазине на Саус Альварадо Стрит, Кейт задрожал.

В какой-то момент он попытался проанализировать причины такой реакции. Это не было страхом, хотя существо на большой картине, висящей на стене, выглядело, действительно, устрашающе. Он поддался синдрому коллекционера, дрожа от нетерпения и предвкушения, потому что понимал: он непременно должен стать обладателей этой картины, сколько бы она ни стоила.

Кейт повернулся и взглянул на хозяина магазина, стоявшего рядом.

— Сколько? — пробурчал он.

Пухлый коротышка пожал плечами:

Пусть будет пятьсот.

Пятьсот долларов?

Лицо продавца оставалось неподвижным. Посмотрите на ее размеры. Если я немного почищу ее и поставлю в красивую раму, она будет выглядеть просто великолепно, и цена останется той же.

Такую цену — за такую мазню?

Кейт нахмурился, но продавец продолжал оставаться непоколебимым. У него было лицо профессионального игрока в покер, который на протяжении уже многих лет играет со своими покупателями. — Конечно, она выглядит несколько безумно, но вам следовало бы посмотреть на тех психов, что заходят в это место. Стоит мне поставить эту картину перед окном, и ее тут же у вас перехватят. Эти гомики из модных художественных галерей на Ля Синега так постоянно и вертятся вокруг, высматривая всякие причудливые и уродливые вещицы. Стоит только кому-то из них взглянуть на эту картину, так у них мозги взорвутся.

Кейт уставился на картину. Она, действительно, поражала, в этом не было никаких сомнений. В исполнении этой работы была какая-то властная сила, очень эмоционально передающая тему.

Кто написал ее? — спросил он.

Коротышка покачал головой.

Не знаю, хоть убейте. Она не подписана. Он бросил на Кейта долгий взгляд. — У меня есть подозрение, что это, возможно, какой-то большой художник, который не захотел ставить свое имя под столь необычной работой. В любом случае, она чего-то да стоит.

Откуда она появилась?

Темный лот. Аукцион в большом магазине в восточной части города. Прежде чем его сносить, решили избавиться от всех незарегистрированных и невостребованных товаров на складе. Какие-то из них лежали там сорок, а то и пятьдесят лет. Я взял несколько ящиков с книгами и письмами и даже до сих пор не просматривал их.

А еще какие-нибудь картины?

Нет, это единственная. Продавец перевел взгляд на полотно и кивнул. — Так вы все же подумайте хорошенько, а то я, пожалуй, поступлю так, как сказал: почищу ее, вставлю в раму и выставлю в окне…

Кейт снова внимательно посмотрел на картину. Большая, похожая на собаку фигура выгибалась перед ним, и, на какой-то момент, у него возникло безумное ощущение, что она прислушивается, ожидая, когда он заговорит. Ее красные глаза сначала спрашивали, затем — приказывали.

Я дам вам пять сотен, — сказал Кейт.

Продавец отвернулся, чтобы скрыть улыбку, когда Кейт доставал чековую книжку и вынимал ручку.

На кого мне выписать чек?

Сантьяго. Фелипе Сантьяго.

Кейт кивнул, вписал имя, вырвал чек из книжки и протянул его.