Старомодный муж

Старомодный муж

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 7 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Старомодный муж


Лесли Дормен. Старомодный муж

Atlantic Monthly, декабрь 2001 г.

Тем летом… тем летом, когда нам стукнуло по пятьдесят, а маленький кубинец отправился домой, где его не ждала никакая мама, не первое лето западно–нильского вируса, а второе — лето Хиллари, вы его помните, когда в Центральном парке били женщин, а все детишки выстраивались в очередь за Гарри Поттером, тем летом, когда нам стукнуло по пятьдесят, всем нам, и мы еще держались — полтинник и еще держимся, некоторые старше, некоторые моложе, полтинник и держимся — это как тридцатник и еще держимся, только нам — полтинник; тем летом, когда те, кто были богаты, были богаты, а кто не были — не были, но всем нам тогда стукнуло по пятьдесят, буквально каждому, и мы еще держались.

Тем летом мы остались в городе, поскольку отпуска себе позволить не могли, домик на берегу не по карману, духовка сдохла — коллекционная, 1929 года или около того, к тому же ее как–то хитро присобачили к посудомойке — это как–то связано с перестройкой старых отелей под постоянное жилье, иными словами, незаменимо само по себе, — и вот одно за другим, и теперь мы ждали доставки заказанной кухонной техники, сделанной в Европе и стоимостью 20 000 долларов. То было летом, когда мы обновляли свою кухню.

— Ты позвонишь завтра утром в «Миль» или как их там? — спросила я Ричарда. — Не забудешь? Потому что я с ними не могу. Позвонишь? — Человек, заменявший нам технику, был бесполезен. К тому же, он уехал в Бразилию.

— Позвоню, — ответил Ричард. — Сказал же, что позвоню.

— Потому что тебе придется, милый, да? — Я что, оглохла? Он же сказал уже, что позвонит.

В одну минуту мне было противно от самой себя за то, что у меня причудливая посудомойка, названия которой я даже не могу произнести — «Мил»? «Милль»? «Мьель»? — а в следующую меня охватывала ярость на тех, кто должен ее мне доставить. Такая я вот тогда была.

Все, что у нас стояло на кухне, теперь громоздилось по всей гостиной. Ремонту ведь что свойственно: то, чем никогда уже не пользуешься, начинаешь видеть с тошнотворной ясностью. Бесполезные дурацкие стаканы для сока, покрытая пылью кофеварка для капуччино начала 80–х, ржавое сито для муки, заскорузлые кухонные варежки, купленные в турпоездке на Карибы — и тащишь целые коробки мусора по коридорам в подсобку, где его могут растащить строители. Действующей кухней теперь служила ванная, а многое из того, что раньше стояло в гостиной, а тем паче — в столовой, переселилось в мой кабинет.

Там мы и ужинали — перед телевизором. Стояло лето, выбирать было не из чего. Смотрели биографию актрисы Джейн Симур — это доктор Куинн, волосатая такая. Как ее бросил первый муж, вся жизнь пошла наперекосяк, затем у нее родился ребенок, и жизнь стала еще ужаснее, затем родился второй ребенок. Типа вот так. Кошмар, ребенок, кошмар, ребенок, рекламная пауза, ребенок, ребенок, в середину затесались какие–то мужи, замок и волосы.

Ричард отнес грязные тарелки в ванную — на той неделе была его очередь готовить, и он, как настоящий чемпион, притащил буррито, купленные на вынос, а затем вынес на блюдцах еще откуда–то раздобытый десерт: пирог. Поцеловал меня в макушку.

— Ты знаешь, что ты у меня самая любимая?

В последнее время он повторял это очень часто — вероятно, сказывались мои чары двойных доз «золофта», постменструального пристрастия к «тайленолу» и ночных приступов истерической потливости. Ох уж эти пятидесятилетние чокнутые бабы… Он говорил «Ты у меня любимая», а не «Я тебя люблю», не «Принимай какие хочешь гормоны, только чтоб у тебя не было рака», не «Прости, но в первом браке у меня уже были дети, а во втором мне не хочется, да и ты мамой стать не сильно стремилась». Ладно. Не сильно–то он, на самом деле, об этом жалел, но все равно ничего. Он у меня тоже любимый. Вот она я — замужем за единственным мужчиной, с которым чувствую себя самой люто чистосердечной, двенадцатилетней самой собой, а не за теми, с кем чувствовала себя как–то иначе — скажем, эйфорически грандиозно, отчаянно ненадежно или дико либидинозно, как какая–нибудь двадцатипятилетка.

Съели мы этот пирог.

Доктор Куинн, оглядываясь на свою жизнь, говорила, что оно того стоило. Я взяла блюдца и направилась с ними в ванную, по дороге раздумывая, не выйти ли в коридор и не впихнуть ли все в мусоропровод. Выбрасывать все к чертовой матери — в последнее время мой пунктик. Ошибок я сделала всего несколько: наши налоговые декларации с 1990 по 1995 год, комплект записей Берлитца (французских) и пристегивающийся подклад к плащу Ричарда. Но к чему сейчас ему об этом знать — у нас июль, а подклад ему понадобится не раньше ноября? Если бы я кого–нибудь родила, дети к этому времени уже бы выросли и разлетелись. Или обратились в тройню, и им бы только исполнилось три года. Или их бы убили, или переехали, или они выросли бы аутистами, их бы похитили и потребовали выкуп, их бы заел рак, они бы облысели, стали шизофрениками, оказались бы в тюрьме, их бы укачивала нянька, они искали бы свою настоящую мать или поздно возвращались домой из школы. По крайней мере, я от всего этого избавлена — вот что я твердила себе, поскольку знала, что ничего подобного просто не переживу, ни единого шанса у меня не будет.


С этой книгой читают
Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 4

Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.


Черное солнце

Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.


Голоса

«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.


Жить, обгоняя рассветы

Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!


Рассказы со смыслом и настроением

Откуда мы здесь? Как не потерять самое дорогое? Зачем тебе память? Кто ты? Сборник художественных рассказов, антиутопий, миниатюр и философских задач разделен на две части. Одна с рассказами, которые заставят Вас обратить внимание на важные вещи в жизни, о которых мы часто забываем в повседневности будней, задуматься над проживаемой жизнью и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Другая часть наполнит настроением. Это рассказы с особой атмосферой и вкусом.


Татуированные души

Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.


Санта-Хрякус

Хо, хо, хо. Здравствуйте, маленькие индивидуумы. Вы хорошо вели себя в прошлом году? Да, да, я тот самый Санта-Хрякус. А это мой эльф Альберт. А это мои верные кабаны-скакуны: Клыкач, Долбила, Рывун и Мордан. Коса? Да нет, это мой посох. Кости? Просто я немножко похудел. Бледный как смерть? Я же сказал, я – Санта-Хрякус, а вовсе не смерть.Вот ведь настойчивые маленькие личности… И я вовсе не ваш папа. Думаете, ваши папы только и мечтают, как бы полазать по каминным трубам? В обшем, подарки в чулке, а я пошел. Мне еще пол плоского мира облететь нужно.А тебя предупреждаю: еще раз повесишь на камин наволочку, вообще ничего не получишь.Счастливого страшдества! Всем.


Дорога в небо

Вторая книга дилогии. (Ранее называлась «Южные весы».) Продолжение романа «Научи меня летать».


Том 3. Рассказы, фельетоны, статьи и речи, 1932–1937. Водевили и киносценарии

Судьба литературного содружества Ильфа и Петрова необычна. Она трогает и волнует. Они работали вместе недолго, всего десять лет, но в истории советской литературы оставили глубокий, неизгладимый след. Память о них не меркнет, и любовь читателей к их книгам не слабеет. Широкой известностью пользуются романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Но романы эти возвышаются над целым литературным массивом, который составляют произведения самых различных жанров. Обозревая литературное наследие Ильфа и Петрова, не только произведения, написанные ими вместе, но и каждым в отдельности, нельзя не подивиться широте творческих возможностей писателей, литературному блеску фельетонов, очерков, комедий.Рассказы и фельетоны И.


Том 4. Одноэтажная Америка. Тоня. Очерки, 1935–1936

Судьба литературного содружества Ильфа и Петрова необычна. Она трогает и волнует. Они работали вместе недолго, всего десять лет, но в истории советской литературы оставили глубокий, неизгладимый след. Память о них не меркнет, и любовь читателей к их книгам не слабеет. Широкой известностью пользуются романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Но романы эти возвышаются над целым литературным массивом, который составляют произведения самых различных жанров. Обозревая литературное наследие Ильфа и Петрова, не только произведения, написанные ими вместе, но и каждым в отдельности, нельзя не подивиться широте творческих возможностей писателей, литературному блеску фельетонов, очерков, комедий.Рисунки художников В.