Суворкин Тимур
086: Пионер — значит первый
Ленин — жив.
Цой — жив.
Гуф — жив. — закусив язык от усердия, карябал на парте Петя. Урок истории был скучнейший, а майское солнце, заливающее светлый класс, категорически не призывало к учебе.
— Петя, о чем я сейчас говорила?
Вера Ивановна карающей тенью выросла над пионером.
— О авиакатастрофе и гибели Никсона. — не моргнув глазом откликнулся семиклассник, мгновенно прикрывая "живопись" рукой.
Едва учительница отошла, как Петя толкнул локтем сидящего с ним за партой Эдика. Эдик хоть и был круглым отличником, но дружили они с первого класса.
— Эдь, давай со следующего урока дернем? В "Гражданку" срубимся по сети.
— Да ну, раш чекистами — имба и не контрится. Пока им дальность маузеров не порежут, фиг я играть буду.
Эдик погрыз стиллус и что-то ввел в планшет вслед за словами учительницы. Затем повернулся:
— Давай лучше ракеты на стройке позапускаем. Я у отца в НИИ реагентов кое-каких прихватил… Смешаем, так грохнут! Ты не представляешь!!! Трубу подходящую найдем, думаю, до стратосферы запустим.
Петя уважительно присвистнул.
— Кстати, о ракетах, как думаешь, завтра, будут занятия?
— Да ты чё! Кто в такой день учиться будет? Выходной сделают!
Когда Америка стала первой на Луне, это было обидно. Но, то поражение значило одно — вызов принят. Марс обязан был стать советским.
И вот однажды гонка началась. Две сверхдержавы работали без устали. И грезили. Грезили. Грезы охватили всех. Взрослые ставили пари. Дети кто с мотоциклетными шлемами, а кто с ведерками на головах играли в покорение Марса и втыкали в песочницах флаги. Колька Аксенов, здоровенный оболтус из соседнего класса, и вовсе отличился, решив показать всем посадку на Марс, после чего с двумя зонтами сиганул с крыши школы. Теперь Колька лежал в больнице, загипсованный и жутко гордый подвигом и девичьим вниманием.
Гонка шла. Корабли из США и СССР стартовали к Марсу в один день, с разницей в несколько минут.
Семьдесят дней полета. Непрерывный прямой эфир. Сердечные приступы зрителей, когда там, в пустоте космоса, случались внештатные ситуации. Главное событие двадцать первого века. Весь мир твердил теперь только две фамилии: Зайцев и Гамильтон. Два командира — и два соперника. К концу их разделяло целых два дня полета.
Завтра экипаж Зайцева должен был вывести аппарат на орбиту красной планеты и высадиться, поставив советский флаг, пока Гамильтон будет мчаться в пространстве, обреченный стать вторым.
Народ ликовал заранее.
Звонок телефона. Учительница отошла в угол класса. Выслушала. Из ее рук шелестя страницами выпал журнал.
— Дети. — Вера Ивановна нетвердо подошла к столу. Голос стал каким-то жалким. — Дети. Сейчас был экстренный выпуск программы Время. Сегодня. В десять часов утра. Корабль Зайцева столкнулся с метеоритом. Вывод его на орбиту Марса не возможен. ЦУП дал приказ космонавтам о возвращении на Землю.
Учительница села на стул и бессильно закрыла лицо руками.
Светлый майский день бил в окно мрачной, почти грозовой тишиной.
Сорок пять часов до высадки американской экспедиции на Марс.
Малышня пища играла в догонялки.
Кругом зеленая трава. Вокруг белых шпилей многоэтажек, утопающих основаниями в цветущих садах носятся стайки голубей.
А на душе гадостно-гадостно… Будто на Новый Год оставили без подарков.
Петя и Эдик брели с уроков, пиная перед собой щебенку.
— Родители твои дома? — наконец нарушил тишину Эдик.
— Не, мама в Москву командирована на неделю. Отец недавно звонил, говорит вернется ночью с завода. Джигурда мол у него случился. Вечно он этого народного артиста вспоминает не к месту, а почему понять не могу…Можем ко мне зайти. Фильмы посмотрим.
— Только что-нибудь такое… Не о космосе.
Сорок четыре часа до высадки американской экспедиции на Марс.
Мысль родилась когда ребята посмотрели фильм "Чапаев против Фантомаса". Злодей отправился в прошлое, чтобы присвоить золото Колчака, а молодая советская власть пыталась помешать ему и вернуть ценности народу.
Пошли титры. Затем программа Время. Первый репортаж — эфир с летящего к Марсу корабля США.
— Слушай… — Эдик отвлекся от бульдожьей морды американского астронавта. — Вот ты в машину времени веришь? Ведь когда-нибудь ее должны изобрести?
— Ну, может, изобрели в будущем… — Петя разочарованно вертел в руках склеенную когда-то модельку советского космолета, который сейчас так подвел Зайцева.
— А если отправить послание в будущее? Чтобы нам помогли. Ну, нельзя же чтоб американцы первыми на Марсе были.
— Ага, помогут… Стоит эта твоя машина времени в какой-нибудь военной части. И пять этажей занимает. И охрана кругом. С бластерами. И пулеметами шестиствольными….
— Раньше компьютеры тоже этажи занимали. А сейчас хоть для блохи сделают, если захотят. А что до военных… Технологии всегда распространяются. Вчера для военных, сегодня для мирных людей. Если очень захотеть, можно и гранатомет противотанковый в гараже сделать.
Глаза Пети блеснули. Эдик тряхнул его за плечи.
— Не отвлекайся. Так вот, в будущем я думаю, с машинами времени у людей проблем нет.
