Фрина в мастерской Праксителя.
О красоте женщин во мгновеньях вечности. Я не боюсь прослыть старомодным. Любовь и красота, вопреки всем изыскам и извращеньям моды и шоу-бизнеса, заключают в себе самые простые и естественные, самые добрые и высшие устремления человеческой души, ведь именно душа – сосредоточие любви и красоты, а не тело, животное начало человека с его инстинктами хватать, насиловать и убивать, но и творить, как природа, прекрасное.
О красоте женщин в тысячелетиях человеческой цивилизации и культуры, ныне воспринимаемой нами как наша жизнь сегодня и вчера, с воспоминаниями детства и юности, как из всех былых времен, здесь наша жизнь в вечности…
На берегу южного моря обнаженная молодая женщина, она только что искупалась и слышит чьи-то голоса со склона гор, внизу у ног ее празелень зеркально-чистой воды и голубая синева неба, и то же в вышине… Я долго там шел, вдоль берега моря, по узкой полоске песка, вступая и по воде, чтобы не идти по гальке, устал и заснул в кустах, и вдруг увидел нагую девушку, в красоте своей столь естественную, что я с удивлением лишь ахнул… Или это я остановился у Венеры Таврической в Эрмитаже, а мимо нее проходили девушки и молодые женщины со всего света, ревниво взглядывая на ее наготу… А я-то видел богиню, однажды явившуюся передо мной из далей времен…
* * *
Я снова у подножия богини;
Безмолвный, я пою ей гимны
Из детских сновидений и мечты
Пред тайной красоты,
Что нас влечет, как песня.
В стыдливой наготе своей прелестна,
Богиня слышит звуки с гор,
Куда и обращает дивный взор.
У моря, у небес укромна местность,
Как в детстве, и сияет вечность,
И мир старинный полон новизны,
Как в первый день весны.
Здесь тайна древних – в изваяньи
Предстало вдруг божественное в яви!
Задуматься о красоте женщин в исторической перспективе – голова кругом, и возникают изваяния богинь, муз и нимф во всей первозданной чистоте белоснежного мрамора, слегка окрашенного под телесный цвет, соответственно и с глазами, излучающими сияние женского взгляда.
Прекрасные мгновенья, воссозданные резцом скульптора. Нетрудно понять, какое удивительное впечатление производила Афродита Книдская Праксителя. Это было упоение женской красотой и впервые в ее наготе, как купалась в море и выходила на берег, не прикрываясь покрывалом, гетера Фрина. Как выходила из моря сама Афродита с ее явлением из пены морской или после купания.
Фрина вообще-то не любила оголяться и выставлять свою красоту напоказ, как в картине Семирадского, но в праздник Посейдона, когда все купаются, чествуя бога, она позволяла себе чуть больше, чем другие женщины, а ведь мужчины купались нагишом, она, выделяясь красотой, невольно разыгрывала из себя богиню, что тотчас уловил Апеллес и написал первый из художников Афродиту обнаженной, а за ним и Пракситель, влюбленный в красоту гетеры, воссоздал ее в мраморе.
Что же было в красоте Фрины такого, что ее поклонники готовы были отдать ей все свое состояние за одну ее ночь? И далеко не все из состоятельных граждан Афин и других городов Эллады удостаивались этой чести. Вообще в отношении гетер, тем более прославленных, вопрос не стоял непременно об обладании, для этого хватало флейтисток, не говоря о жрицах Афродиты. Гетеры по смыслу слова спутницы, так, Фрина обрела известность и славу как возлюбленная Праксителя, как его уникальная модель для изваяния самой Афродиты в ее наготе, то есть в ее изначальной первосущности, в ее божественной красоте, стремление к которой и есть любовь.
Фрина, помимо красоты ее тела и лица, разумеется, классических линий и форм, обладала грацией, столь естественной для женщин Эллады, но в отличие от них, столь поразительной, как и сказать иначе, прямо божественной, – и в ней-то заключалась пленительная сила ее привлекательности, что могли иные ее поклонники принимать за сексуальность, но грация – это нечто более чудесное, чем просто красота и сексуальность, это благо, подарок судьбы, дар неба, достоинство, благодать. Все это заключала в себе Фрина, воплощение женственности и грации. Поэтому в ней женственное проступает как божественное, что воплощает Афродита Книдская.
Знаменитая в древности скульптура Праксителя не сохранилась, она стала первообразом всех Афродит и Венер, из которых не Венера Милосская из Лувра, а Венера Таврическая из Эрмитажа не только ближе, а может сойти за Афродиту Книдскую, стало быть, за скульптурный портрет Фрины.
![Солнце любви [Киноновелла]](/storage/book-covers/c2/c2986c4d11a0b71012c14c245a49c143a9d137d6.jpg)
![Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]](/storage/book-covers/59/59d019c99b6d6cbb3c8eb7b9a77ce6c72c6cba73.jpg)