Малко бросил взгляд на афишу, прикрепленную к стене кнопками. Очень темнокожая, роскошная девушка из племени данакиль, пышногрудая, с торчащими в разные стороны волосами, приглашала совершить приятное путешествие по Эфиопии. Затем внимательно посмотрел на принцессу Чевайе Меконнен, сидящую напротив на ложе.
Принцесса вполне могла бы позировать для афиши. Она слегка наклонилась к низкому столику, чтобы взять сигарету, и ее коричневая шелковая кофточка, почти одного цвета с кожей, слегка распахнулась, приоткрыв тяжелые, вытянутые, слегка отвислые груди. Эфиопка подняла на Малко темные глаза, затуманенные медовым напитком.
– О чем вы думаете?
Малко вовремя вспомнил о правилах приличного тона и ответил, улыбаясь, почти нормальным голосом:
– О контрасте между этой афишей и вашей утонченностью.
Ложе, на котором они сидели, утопало в нежных ласкающих шелках: сиреневые простыни, черное покрывало. Ультрашикарное ложе. Чевайе откинулась назад и лежала теперь, опершись на локти. Шелк плотно облегал ее тело цвета кофе с молоком, подчеркивал малейшие детали.
Малко все еще не мог оторвать глаз от великолепной скульптурной груди, когда принцесса изменила позу. В теплоте шелка, одежд и покрывал было столько завораживающе чувственного, что мгновенно Малко забыл о тысячелетиях цивилизации. Малко тоже не отказывал себе в медовом напитке, не говоря уже об эфиопском вине крепостью в четырнадцать градусов. Официанты «Кекоба» подливали его без конца в бокалы, как воду. С того момента, как они вышли из ресторана, Малко все еще пребывал в состоянии эйфории. Принцесса была не в лучшем состоянии. Он с трудом спустился по лестнице в ее небольшую квартиру, расположенную в этом же здании этажом ниже. Высота усиливала действие алкоголя, сердце билось учащенно, во всем теле чувствовалась какая-то тяжесть. Малко выбросил из головы все, из-за чего он находился сейчас в самом сердце Африки, в Аддис-Абебе, столице бывшего Королевства Эфиопия. Наклонился к принцессе Чевайе, дернул за концы шелкового болеро, завязанные на животе.
Пуговиц не было, шелковая кофточка легко распахнулась, обнажив ее груди. Принцесса не сделала ни единого движения, чтобы запахнуть полы. Малко зачарованно смотрел на два мраморных шара, похожих на те, что были изображены на афише, висевшей над огромной низкой кроватью. Принцесса подняла свои темные глаза на Малко. В ее руке дымилась сигарета.
– Вы довольны?
Вот уже целую неделю они ужинали вместе. Их знакомство началось на танцплощадке в отеле «Хилтон». Они слегка флиртовали, но дальше не заходили. Никогда принцесса не представала перед Малко в таком провоцирующем наряде.
– Нет, – ответил Малко.
Он протянул руку, стал ласкать пальцами шелковистую кожу грудей, крепких, безукоризненной формы, играл с сосочками. Вдруг принцесса Чевайе стремительно вскочила, словно к ней прикоснулись каленым железом, отстранилась, предвидя, к чему вели его настойчивые ласки. Малко бессильно опустил руки, живот будто сковали цементом. Он был в бешенстве. Его обманули. Он ненавидел «динамисток». Взял себя в руки, поднялся с кровати, подошел к окну, повернулся к принцессе спиной. Из окна девятого этажа Малко видел всю западную часть города, авеню Менелика, пустынное в этот час суток. Из ресторана «Кекоб», расположенного на последнем этаже здания, взору открывалась вся панорама города. Комендантский час начинался в полночь, но уже с десяти часов вечера улицы Аддис-Абебы пустели. На небе сияли звезды, но, несмотря на это, казалось, что зловещее покрывало неба давило своей тяжестью на мертвый город, похожий на лоскутное одеяло из дворцов, бидонвилей, небоскребов. Аддис-Абеба, что значит на амхарском языке «новый цветок», не имел центра как такового; город строился вокруг концентрических стен укрепленных лагерей императора Менелика прошлого столетия.
В одном из бидонвилей неистово залаяли собаки. Малко несколько успокоился. В тот момент, когда он отвернулся от окна, в ноздри ему ударил сладковатый запах.
В маленьком сосуде возле огромного ложа дымились благовонные палочки. Принцесса Чевайе лежала обнаженная на боку, положив голову на согнутую в локте руку и сквозь окутывающие ее завитки благовонного дыма хитро смотрела на Малко. Ее груди оставались в горизонтальном положении. Мощный поток адреналина захлестнул Малко, и он перестал ощущать нехватку кислорода, забыл, что находится на высоте 2 400 метров над уровнем моря. То, что он видел и слышал, могло появиться только благодаря волшебной лампе Аладдина: стены, затянутые белым мехом до самого потолка, шелест сиреневого и черного шелка, молодая принцесса, прекрасная в своем бесстыдстве.
Поразительный контраст с безжизненным, запуганным, примитивным городом, где люди убивают друг друга за каждым углом, где стада ослов бродят среди автомобилей, где парки посольств кишат голодными койотами.
Эта жаркая уютная квартирка вдруг превратилась в волшебный Шангри-Ла, выросший среди горя и отчаяния.
Впервые со времени своего приезда в Аддис-Абебу Малко был доволен, что сказал «да» ЦРУ, согласившись на выполнение этого задания. Он не помнил, как снова очутился возле принцессы, но ощутил под своей рукой ее кожу, шелковистую и слегка влажную, и снова ласкал ее груди. Во рту у него пересохло, низ живота жгло огнем. Если забыть о тугих мелких кудряшках ее волос, принцесса Чевайе могла вполне сойти за европейку, только очень загорелую. Темные зрачки следили за движениями его ласковых пальцев, ноздри раздувались, выдавая волнение. Верхняя полная губка приподнялась, обнажив зубы, острые, сильные, как у зверька. Принцесса прошептала:
![Будни контрразведчика [иллюстрации]](/storage/book-covers/c2/c2a004fe8bf379ad9e00381bb3966b9dd3601c4c.jpg)
