Следствие не закончено
Авторы: Юрий Григорьевич Лаптев
Жанр: Советская классическая проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 258 страниц. Год издания книги - 1984.
В книгу Юрия Лаптева вошли роман, повести и рассказы.
В романе много действующих лиц, но главные из них — Михаил, избалованный сын генерала, и Митька, вчерашний вор. Благодаря усилиям коллектива оба они становятся настоящими людьми.
Полна юмора повесть «Старички районного значения» — о пенсионерах районного городка. «Следствие не закончено» — повесть о том, как следователь-коммунист спасает шестнадцатилетнюю девушку, попавшую в воровскую шайку.
«Вот так-с…» — рассказ о короткой, но глубоко значительной беседе студента с В. И. Лениным. В «Напутствии» возникает образ А. М. Горького.
Вошедшие в книгу произведения различны по жанру, но их объединяет серьезное внимание автора к современным нравственным проблемам. Герои их — люди чистые и душевно щедрые. Они активно отстаивают в жизни свои убеждения.
Читать онлайн Следствие не закончено
МИХАИЛ И МИТЬКА
Роман
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Хотя отношения между ними были выяснены предостаточно, оба — Михаил Громов и Катюша Добродеева — в это утро словно бы стеснялись друг друга. Девушка стояла перед приемником, крепко сцепив под подбородком пальцы рук, и чуть ли не благоговейно слушала литературную передачу из Москвы, а Михаил сидел в другом конце комнаты с газетой и, казалось, усердно вчитывался в статью «Качественная обработка паров — залог урожая!».
Может быть, сказывалось настроение, но распаренный вдохновением баритон далекого чтеца все больше волновал Катюшу.
— Какие слова!
— Предположим, хулиган — словечко тухловатое, — не отрывая взгляда от газеты, отозвался Михаил.
Громов неожиданно для Катюши рассмеялся:
— Вовремя перекантовался лирик!
Такое отношение возмутило Катюшу.
— И не стыдно?
«На этом мы заканчиваем передачу, посвященную одному из любимейших молодежью поэтов — Сергею Есенину», — возвестил диктор.
— Ага, слышал, скептик несчастный! — торжествующе произнесла Катюша. — Любимейший поэт молодежи!
Однако и этот довод не подействовал на Михаила.
— А что ж она — вся под один стих причесана, как пишется, наша замечательная советская молодежь? Да и поэтов сейчас расплодилось. Мы как-то тех же Сергеев, кроме Есенина, насчитывали полный десяток: Михалков, Васильев, Смирнов, Орлов, Наровчатов, Островой… Или вот, — Михаил перевернул газетный лист, — еще один одаренный Серёнька объявился, некий Черенков. Машистый, видать, стихоплет: в одном опусе увековечил всех космонавтов. По четыре строки на брата!
— Ми-иша!.. Ну как ты можешь газетные стишки какого-то Черепкова…
— Не Черепкова, а Черенкова! И рифма, заметь, притертая: Вера — Венера, космическая мгла и невесомые тела. Да вот послушай…
— Не хочу!
Катюша обиженно отвернулась и пошла к двери, ведущей на террасу.
— Катюша, подожди! Неужто и пошутить нельзя? — Михаил догнал девушку, обнял за плечи.
— Ну, почему вы все… — Катюша обиженно отстранилась от парня.
— Что?
— «Поступь нежная, легкий стан! Если б знала ты сердцем упорным…» А вот ты никогда не говорил мне таких слов. И вообще мне иногда кажется…
Хотя Катюша снова не договорила, Михаил догадался, поэтому заговорил обидчиво:
— Во-первых, Екатерина Кузьминична, прежде чем мы с вами… второго мая это произошло…
— Запомнил все-таки!
— Все-таки! Да ведь до того вечера я целую зиму маячил по Фалалеевой протоке, вдоль вашего забора: тридцать два шага от угла до калитки, тридцать два — обратно. Как Зарецкий. А к тебе даже подойти не решался, не то чтобы высказать красивые слова. Но знал твердо: не отступлю!.. А вот Павлику Пристроеву — любимчику твоей благочестивой тети — я… высказал! Да я бы из этого пуделя белоглазого всю душу вытряс!
Хотя Громов говорил сердито, Катюше его слова понравились.
— Ты такой!
— Какой?
— Ох и напористый ты, Мишка!.. И правильно написал о тебе тот журналист бородатый: такие комсомольцы, как Михаил Громов, вступают в коммунизм, как молодые хозяева заходят в не достроенный еще дом, чтобы осмотреться!.. Я эту статью вырезала. И твой портрет.
— Стоило того: аллилуйщик он — твой борзописец бородатый. В ботву, видать, пошел.
— Не надо!
Катюша нерешительно приблизилась к Михаилу, обняла его, заговорила негромко, почти шепотом:
— Миша… Мишка! Мишенька!.. До сих пор не могу поверить, что скоро… Знакомьтесь, пожалуйста, — это мой муж. Муж! Даже смешно. Только… Ну что мне делать с твоими волосами!
Катюша достала из кармана пиджака Громова расческу.
— Да нагнись же!.. Вот и характер у тебя такой же.
— А точнее?
— Фу! Никак не расчешешь…
И, очевидно, желая задобрить неподатливую шевелюру, Катюша звонко чмокнула парня в щеку.
Хотя день был субботний, Кузьма Петрович Добродеев успел спозаранку побывать у себя в «Сельхозтехнике». И в райком наведался. А по пути к дому как бы мимоходом завернул в «боковушку» продовольственного магазина к Антониде Тихоновне Малининой — благодушной упитанной женщине, которой кто-то из местных остряков присвоил кличку «Антих с малиной». Здесь Кузьму Петровича уже ожидал сверток стоимостью в двадцать шесть рублей сорок копеек: две бутылки армянского коньяку, килограмм копченой колбаски, шоколадный набор.
С булькающей покупкой под мышкой, в отличном настроении пришагал Добродеев в особнячок, что приютился на углу улицы Дружбы народов и Фалалеевой протоки — узенькой и тенистой, неровно замощенной булыжником улочки, сбегавшей вдоль дачных участков к купальням и городским пристаням.
— Н-но и денек сегодня: с утра двадцать восемь градусов, и все выше нуля! — весело заговорил Кузьма Петрович, заходя через террасу в комнату. — О, да у дочурки, оказывается, ранний гость! Привет, привет передовой молодежи!
Кузьма Петрович привычно поцеловал дочь, здороваясь с Михаилом Громовым, задержал его руку в своей.
— Так вот он каков — свежеотмеченный бригадир Громов. В газете-то вы постарше выглядите. И побрюнетистей.
