Глава первая
Детство. Он и Она
Аналогии. Он
Нет ничего нового в происходящем. Оно произошло, следовательно, уже было. Не все это видят, так как не наблюдательны.
Он. Его рождения ждали. Его будущая мама вслушивалась в биение двух сердец: своего и будущего малыша. Она улавливала любые его желания. Самой же ей бесконечно хотелось солёных огурцов, ему же чего–нибудь горького. Мама была очень осторожна по отношению к нему, ведь он многое забыл о том мире, в который возвращался. Она разговаривала с ним о горьком, перечисляя все возможные варианты горьких продуктов и прислушивалась к тому, что он ей отвечает:
— Горчица, — он не подавал никаких признаков заинтересованности.
— Хрен, — он продолжал дремать.
— Спирт, — он так встрепенулся, что её чуть не вырвало.
— Сигареты, — ей послышалось: «Ну что ты всё о гадостях, да о гадостях».
Она уже отчаялась угадать, что же всё–таки хочет её будущий малыш. Но тут пришёл отец. Отец ждал рождения малыша ещё больше, чем сама мама. Он был уверен в том, что будет сын, и это чувство переполняло его всего.
Он старался угадать и уловить любое желание своей избранницы и своего сына, и только удивлялся их скромности. Удивлялся тому, что они хотят картошку, капусту, кашу и солёные огурцы. Вот если бы он носил их сына, то они бы ели «вкусненькое».
Отец пришёл радостный и счастливый. Он чмокнул маму в обе щёки, приложил ухо к её такому необычно большому животу и поставил на стол бутылку пива и выложил большую, почти прозрачную солёную рыбу.
Малыш заметно оживился и даже начал двигаться. Мама задумалась: «Что же он увидел её глазами, и что он хочет»? Она поочередно смотрела то на пиво, то на рыбу и слушала. Рыба малыша не вдохновляла. При взгляде на пиво её вселенная оживала, малыш начинал подавать сигналы и признаки того, что и у него теперь есть своя вселенная, которой необходима «горечь познания».
Она налила себе большой стакан пива и выпила его, подумав о себе и о нём: «Может он, мой малыш, прав. Мир, в котором он скоро окажется, и солён и горек».
Хотя, — она посмотрела на его отца, — Не только.
Они уже очень любили своего будущего малыша. Они уже придумали ему имя Сергей, в честь своего общего друга, автогонщика, который разбился на одной из своих «сумасшедших» гонок. Судьба долго хранила его, ломая ему руки и ноги, но он, как завороженный, стремился догнать её на огромной скорости.
Давая своему малышу это имя, они думали, что так будет лучше. Возможно, что кроме родителей здесь он получит и доброго ангела–хранителя там. Ангела, который будет удерживать их Сергея на виражах жизни. Они верили в бессмертие и в жизнь на небесах. Они верили, а маленький Сергей знал, и поэтому не спешил покидать мамин животик.
Но все установленные природой сроки прошли, и он родился. Он вышел из мамы в большом пузыре. Набожная медсестра запричитала: «Надо же, в рубашке родился», и быстро, быстро очистила ему розовый носик и ротик. Но он уже успел чуть — чуть задохнуться и отнюдь не от радости своего объявления в этом грубом материальном мире. Глаза его перепугано вращались, личико было синеватого цвета, а вся его маленькая голова была покрытая редкими чёрными волосиками и выглядела весьма сморщенно.
Набожная сестра много–много раз его перекрестила и показала совсем ослабевшей маме. Мама, до этого момента никогда не видевшая новорождённых, машинально спросила: «Это кто?».
Набожная сестра радостно доложила, что это её сын. Часы показывали семь часов утра.
Первым, что сделал малыш, оказавшись в этом мире, стал крик. Он кричал, «продувая» свои маленькие лёгкие и утверждал своё «Я есть». Он требовал к себе внимания и докладывал, что он вполне жив и здоров. Глаза перестали вращаться, личико порозовело, и мама успокоилась.
Набожная сестричка сказала маме, чтобы та не сильно реагировала на крик малыша. Она говорила, что малыш своим криком многое говорит взрослым о своей прежней жизни, но они не понимают. В этом возрасте малыши взрослее своих родителей, они ищут только то, что им по–настоящему нужно. Они даже не ищут, они по–настоящему знают, что им нужна мама и её грудь. А ещё они верят в то, что это им дал Бог.