Размышляя о будущем, мы невольно возвращаемся к прошедшему, ищем опоры в памяти, приникая к далеким истокам как к неким живительным родникам.
Всякий раз, когда заходит речь о деяниях неразумных, вызванных неспособностью постичь ту или иную систему причинно-следственных связей, я вспоминаю вещие строки «Дхаммапады»:
И неожиданным ответом
К ним возвращается назад
Бездумно брошенный по ветру
Песок. И ранит им глаза.
О том, как это происходит в реальной жизни, наглядно свидетельствует печальная история о дихлордифенил-трихлорметилметане. Это соединение с мудреным наименованием известно всем и каждому. Дабы не интриговать без нужды, сократим научное его название до общеупотребительного ДДТ.
Впервые этот наиболее популярный из всех существующих пестицидов был синтезирован еще в 1874 году, но только в 1937 году швейцарец П. Мюллер открыл его инсектицидные свойства, за что год спустя и получил Нобелевскую премию.
Но не прошло и четверти века, как употребление ДДТ оказалось приостановленным во многих странах мира. Не было ни взрывов, ни аварий, ни пожаров, столь характерных для страниц научной фантастики, а потому последствия всемирной, без преувеличения, катастрофы стали ясны только через два десятилетия. Напомним ее основные вехи.
Шведская академия отнюдь не преувеличила заслуги Мюллера. ДДТ в борьбе с паразитами не имел себе равных. В первые годы казалось, что возбудителям сыпного тифа, энцефалита и малярии пришел конец. Применение инсектицида спасло жизнь десяткам миллионов людей. Не менее эффективен оказался препарат и при охране плантаций и нив. Защитив хлопок от долгоносика, ДДТ способствовал двукратному росту урожайности.
И все-таки чудо обернулось бедствием. Уничтожая вредителей, бесцветные, практически не растворимые в воде кристаллы только наращивали свою истребительную деятельность. С полей и садов они проникли в реки, чтобы продолжить свой путь в морях и океанах. Унесенные ветром, белой пылью опали на листья и лепестки. По подсчетам ученых, две трети из полутора миллионов тонн ДДТ, произведенных за четверть века, бесконтрольно ушли в биосферу. Миллион тонн, миллиард килограммов, триллион граммов, несусветное число смертельных микродоз…
Ныне ДДТ легко обнаруживается в каждом живом существе, обитающем в воде, на земле и в воздухе. Особенно наглядно последствия его непродуманного применения дали о себе знать на острове Калимантан. После обработки территории инсектицидом ящерицы устроили настоящее пиршество из мертвых бабочек, кузнечиков, мух и, разумеется, тоже пали жертвами яда. На них набросились змеи и кошки, чтобы погибнуть в свою очередь. Зато для крыс «операция ДДТ» обернулась поистине благоденствием. Лишившись своих естественных врагов, они размножились в таком количестве, что не только пожрали все запасы продовольствия, но и привели к взрыву эпидемий среди людей. Бумеранг замкнул круг. Песок вернулся…
Были и другие последствия, не столь, может быть, наглядные. Стал непригоден для еды лосось, обитающий в озере Мичиган. Оказались обреченными на вымирание из-за нарушения кальциевого обмена белошейные орланы и соколы-сапсаны. Яйца, которые они откладывали, стали настолько хрупкими, что их скорлупа крошилась задолго до того, как проклевывался птенец. Не обошла беда и людей. По американским данным, содержание ДДТ в материнском молоке в 2–3 раза превысило допустимый уровень.
Пестицид дал знать о себе повсюду. Он проник даже в организм антарктических пингвинов, которые, как известно, питаются рыбой. И тогда люди забили тревогу. После того как в уловах сельди было зарегистрировано присутствие яда, шведы на несколько лет наложили запрет на его применение. Голландцы и датчане полностью сняли ДДТ с производства. Советский Союз обратился к Прибалтийским странам с предложением срочно разработать меры по очистке от него моря. Если удастся спасти Балтику, будет осуществлена и обширная международная программа по спасению океана. Дело в том, что за угрозой жизни рыб и птиц притаилась беда всей биосферы. Опасность не только в том, что человек, замкнув на себя великие пищевые цепи природы, все в больших количествах потребляет обитателей воздуха и воды. Гораздо страшнее, что пестицид угрожает фитопланктону. По мнению известного биолога Чарльза Уирстира, даже концентрация в одну миллиардную долю может блокировать фотосинтез в океане. Если вспомнить, что именно фитопланктон поставляет в атмосферу две трети кислорода, то картина вырисовывается весьма мрачная. Отзвуки этой поучительной истории мы обнаружим, кстати сказать, в рассказе У. Мальмгрена «Три желания».
В конечном счете повторилась «Сказка о рыбаке и рыбке». Финалом победного шествия ДДТ стало разбитое корыто. Массовое его применение привело к образованию устойчивых к действию яда форм — «мутантов», которые не погибают даже при десятикратном увеличении доз. 150 видов вредителей, считавшихся чувствительными к воздействию ДДТ, ныне практически к нему не восприимчивы.
Возникает естественный вопрос: что нужно сделать, дабы горькие уроки прошлого пошли на пользу? Наука пытается дать на него свои ответы, разумеется, далеко не исчерпывающие, научная фантастика — свои.