Я всегда любила детей. Однажды подруга сказала мне: «Малыши тянутся к тебе». Возможно, она права, а может, я сама стремлюсь подружиться с ними, но в любом случае я всегда искала себе работу с детьми. В средней школе я работала няней-сиделкой, учительницей воскресных классов и консультантом по летнему лагерю. Все шло к тому, чтобы я получила степень по специальности «начальное образование». Но, очутившись на преподавательском месте, я поняла, что меня больше интересуют неблагополучные ученики — ребята, кажущиеся несчастными или непредсказуемыми. Это заставило меня сменить специальность и в конечном итоге стать специалистом по социальным вопросам.
Первые десять лет моей карьеры я набиралась опыта в качестве психотерапевта и консультанта по семейной жизни, работая с детьми и родителями в ряде учреждений. Работа удовлетворяла меня как в личном, так и в профессиональном смысле, хотя и ставила передо мной немало сложных проблем. В это время я вышла замуж и родила дочь.
Рождение дочери повлекло за собой кардинальные перемены в моей жизни. Любые отец или мать скажут, что с рождением ребенка вас подстерегает множество таких сюрпризов, каких вы и не ожидали. Точно так же случилось и со мной.
Будучи беременной, я рассчитывала на то, что работа с детьми придаст мне уверенность, я лучше подготовлюсь к будущему материнству. Но едва родилась дочь, и, увидев, какая она маленькая и беззащитная, я неожиданно почувствовала себя неподготовленной. А вдруг с ней что-то случится? Мне всей душой хотелось защитить ее от беды. Смогу ли я обеспечить ей безопасность? Иногда я чувствовала себя сильной как львица, но через минуту казалась себе абсолютно беспомощной. Ничто из изученного мною подготовило меня к той массе проблем, которые на меня обрушились.
Через несколько месяцев после рождения дочери меня попросили выступить с маленькой лекцией о личной безопасности на собрании нашей общины. В тот памятный вечер перед нами выступил отец похищенного мальчика, и я никогда не забуду его слов. Мальчик уже три года считался пропавшим, и боль отца была очевидна для каждого из присутствующих. Он умолял родителей защитить детей от «извращенцев и педофилов, заполняющих наши улицы». Его страстный призыв бороться с преступниками, «хватающими наших детей», погрузил людей в мрачное молчание. Некоторые плакали.
Следующим вышел офицер полиции. Он раздал всем информационные листки и заговорил о «пугающей статистике». Люди недоверчиво качали головами, слушая рассказ полицейского о преступлениях, оставшихся нераскрытыми, о насильниках и похитителях. В каждом случае ребенок был зверски убит, после того как его выманили из парка или из торгового центра. Еще несколько подробных отчетов об изнасилованиях и убийствах — и настала моя очередь. Стоя перед родителями, я на миг задумалась о том, какие слова я могу сказать им в утешение. Смогут ли они слушать меня, после того как слова моих коллег их глубоко потрясли? Люди казались испуганными. Я понимала их: мне тоже нелегко было обуздать собственные страхи…
В тот вечер по дороге домой я не могла отогнать от себя мысли об этих родителях. Их лица словно отпечатались в моей памяти. Я знаю, что кое-кто из коллег считает тактику устрашения скорейшим способом привлечь внимание к проблеме, но я сомневалась, что кто-либо из моих слушателей почувствует себя лучше подготовленным для разговора со своими детьми после услышанных душераздирающих историй.
На этом собрании я увидела в очередной раз, как родителей поучают подобным образом. До этого я уже побывала на двух совещаниях, где использовалась тактика неприкрытого устрашения. Ради привлечения внимания общественности были представлены подробные отчеты о том, как были изнасилованы, изуродованы и убиты юные жертвы. В отчаянной попытке донести до родителей всю остроту проблемы детской безопасности выступавшие шокировали людей и лишали их покоя.
В начале 80-х общественность в целом относилась к родителям примерно так: «Да, вам наверняка нужно кое-чего опасаться! Вот список советов по безопасности. Идите домой и изучите их». Мне показалось, что такой подход оставляет без внимания проблемы самих родителей. Если мы хотим, чтобы от рекомендаций по безопасности была польза, нужно дать им хотя бы ту информацию, которую мы даем их детям.
Я решила изучить учебный материал, доступный родителям. В те годы информация о личной безопасности только начала появляться. Большинство материалов — простой перечень фактов и рекомендаций. Я смогла обнаружить лишь одну книгу для родителей с советами, как им беседовать с детьми о безопасности. Но там ни слова не было о том, как родителям справляться с собственными страхами. Я поняла, что нехватка учебного материала для родителей объясняется, во-первых, тем, что движение за личную безопасность только начало развиваться, и, во-вторых, тем, что обучением основам безопасности в то время занимались специалисты, а не родители.
Некоторые дошкольные учреждения и начальные школы только еще приступали к обучению правилам безопасности. Обычно это был один учебный час в году. Этого, безусловно, было слишком мало. Сочетая «шоковый» подход с заверениями, что отныне дети будут защищены в любой ситуации, эти ранние программы внушали ложное ощущение безопасности как детям, так и родителям. К тому же самим преподавателям этой дисциплины не хватало общей методологии и соответствующих программ обучения.
