Синие солдаты
Авторы: Семен Маркианович Крутов
Жанр: О войне
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 22 страницы. Год издания книги - 2003.
Студент филфака, красноармеец Сергей Суров с осени 1941 г. переживает все тяготы и лишения немецкого плена. Оставив позади страшные будни непосильного труда, издевательств и безысходности, ценой невероятных усилий он совершает побег с острова Рюген до берегов Норвегии…
Повесть автобиографична.
Читать онлайн Синие солдаты
Семен Маркианович Крутов (1919–1976 гг.) родился в селе Языково Бессоновского района Пензенской области. До войны учился в ИФЛИ (Институт философии, литературы и истории им. Чернышевского), после нее в Литературном институте им. Горького.
Участник Великой Отечественной войны. Был в фашистском плену, затем в сталинских лагерях, в 1976 году пропал без вести в лесах под Смоленском. Жил в Пензе и Москве. Член Союза журналистов РСФСР.
Глава I
Ветер с востока
Теплый октябрьский день 1941 года. По Смоленскому шоссе гонят огромную пеструю колонну советских военнопленных. Толпы людей идут, лишь видимо сохраняя строй. Идут, ковыляя, держась друг за друга. Кто в пилотке, кто обвязанный окровавленными бинтами, кто в каске, большинство же с непокрытыми головами. Идут военные, идут и гражданские. Вот молодой грузин в щегольских хромовых сапогах и белой нижней рубашке. Рядом с ним — заросший щетиной старичок в лаптях грузина — молодой безусый красноармеец в пилотке, без поясного ремня, в тяжелых не по ноге солдатских сапогах. Он идет прихрамывая, то и дело отставая: то размотаются обмотки, то выбьются портянки. За спиной у него — солдатский ранец с пустым котелком. Вот и все его имущество. Тяжелые мысли гнетут его. Это — Сергей Суров, бывший студент филологического факультета, затем солдат Красной Армии, а сейчас военнопленный. Он идет, зорко оглядываясь по сторонам.
С шоссе хорошо просматривается окрестность. Под еще теплым осенним солнцем рдеют опадающие багряные листья. Справа от шоссе густой стеной стоит лес, слева блестит небольшое озеро, сильно заросшее тростником. К нему опустилась голова колонны и там остановилась. Людей небольшими партиями подводят к воде, и, изнемогающие от жажды, они пьют из него грязную жижу. После этого ударами штыков и прикладов их отгоняют в сторону.
Наконец очередь дошла и до Сергея. Он пьет эту мутную, грязную воду, пьет, не отрываясь от полного котелка, и неведомое ранее блаженство растекается по всему телу. Случайно взгляд его остановился на сломанной тростинке, торчащей из воды метрах в десяти от него. «Если бы только можно было нырнуть в воду и дышать через эту тростинку до тех пор, пока не уйдут конвоиры!» — вдруг подумалось ему.
Наполнив фляги, котелки, кружки, люди медленно возвращаются в лагерь. Страшная слабость овладела Сергеем после того, как он выпил воды. Это был острый приступ голода, так как за весь день он съел только два сухаря, которые успела ему всунуть пожилая женщина, когда они переходили шоссе.
Когда они тронулись в обратный путь, то сверху увидели свой лагерь, расположившийся в небольшой долине. Он был оцеплен двумя рядами колючей проволоки и со стороны напоминал скорее огромный загон для скота. В центре лагеря одиноко стоял тесовый сарай, вокруг которого сновали люди. Эта огромная человеческая масса была похожа на огромный муравейник. Хотя день выдался теплым, кругом горели костры. Тонкие струйки дыма взвивались в небо и медленно таяли в глубокой, бездонной синеве.
В воротах лагеря стоял с засученными по локоть рукавами толстый краснорожий фельдфебель и считал входящих. Люди, подгоняемые конвоирами, нажимали друг на друга. Фельдфебель, неистово колотя палкой, наводил порядок.
— По пять! — орал он. — По пять!
Получив удар по голове, Сергей споткнулся. Следующий удар получил грузин. Сергей поднялся быстро, но толпа снова сбила его с ног. Наконец, прихрамывая, он медленно прошел через ворота лагеря.
«Ворота Гуадуна, или Дверь в Новую Европу», — насмешливо подумал он и вместе с другими шагнул в огромную серую массу людей, столкнувшую недалеко от ворот, уже на территории «Новой Европы».
Плач, стоны, проклятия раздавались в воздухе. Сотни грязных, скрюченных рук протянулись к ним в надежде получить хоть глоток воды. Обезумевшие от жажды, люди смяли, сбили их с ног. Кто-то просил воды, кто-то не давал. При виде немцев пленные разбежались, но на месте только что возникшей давки остались семь безжизненных, вмятых в дорожную пыль человеческих тел.
Сергей тяжело поднялся, потрясенный увиденным. Мокрый, грязный, с исковерканным котелком, непонятно каким образом снова оказавшимся в руках, он с трудом выбрался из толпы. Сергей чувствовал себя песчинкой, подхваченной ужасным ураганом войны и падающей неизвестно куда. То, что ему пришлось увидеть и пережить за месяцы плена, было несравнимо ни с каким кошмарным сном. Он, мечтавший жить в новом, идеальном человеческом обществе, стал жалкой скотиной, как и тысячи людей, загнанных на это голое поле за колючую проволоку.
Сергей подошел к проволочному ограждению и стал смотреть на шоссе, по которому их пригнали в лагерь. Он увидел двух девушек-горожанок. Как жаль, что он уже не сможет близко подойти к ним, пошутить, посмеяться, как раньше, хотя только двадцать метров отделяют его от них. Еще совсем недавно, в мирной, довоенной жизни, ему было легче обогнуть весь земной шар, чем сейчас пройти эти двадцать метров. Он смотрел на девушек, шедших нарочито медленно, и вспоминал недавние карнавальные вечера в Москве, смотрел на солдат, прогонявших девушек, смотрел на лежавших недалеко от него, посиневших от истощения людей в солдатских формах. «Синие солдаты… — подумал он. — Синие… Синие…» И неожиданно вспомнились пушкинские строки:
