Памяти
покойного отца
СИНХРОНИЗАЦИЯ В БИРКЕНВАЛЬДЕ
Метафизическая конференция
Действующие лица:
Бенедикт (Барух) Спиноза
Сократ
Иммануил Кант
Капо
Франц
Карл
Фриц
Эрнст
Пауль
Мать
Черный ангел
Унтершарфюрер
Место — данный театр
Время — данное представление
Пустая сцена перед занавесом.
Все три философа в костюмах своего времени. Кант в парике.
СПИНОЗА (записывая). Секретарь — Бенедикт де Спиноза.
СОКРАТ. И точное время тоже надо указать.
КАНТ. Стоп! Я протестую! Как вы себе это представляете — точное время? Что вы имеете в виду? Среднеевропейское? Обычное? Летнее? Или еще какое? Я уже вижу, господа, что моему трансцендентальному критицизму грозит забвение...
СПИНОЗА. Извините, господин профессор, я его не забыл.
СОКРАТ. Я тоже. Пожалуйста, не обижайтесь, но я скажу, что обо мне так думать не следовало.
КАНТ. Но вы вообще знаете, что я имею в виду?
СОКРАТ. Безусловно! Пространство и время — только формы сознания.
КАНТ. Почему же вы этого не придерживаетесь, если знаете?
СОКРАТ. Но я сам — живое доказательство того, что придерживаюсь!
КАНТ. Не понимаю.
СОКРАТ. Как же! Я, живший в Древней Греции, знаю вашу «Критику чистого разума» чуть ли не наизусть!
КАНТ. Ах так? Ну-ну, хотелось бы верить.
СОКРАТ. Он, Барух Спиноза, и я — мы... как это говаривалось когда-то, когда мы еще рисковали нашей земной жизнью? — мы пребываем в «Вечности». Теперь — в вечности...
СПИНОЗА. Тонкий парадокс!
СОКРАТ. ...Потому что вечность — не что иное, как одновременность.
КАНТ. Это по Августину?
СОКРАТ. Ну, трудно сказать, у кого — от кого...
СПИНОЗА. Каждому из нас случалось заботиться о приоритете. Ну а теперь, здесь, у нас нет речи о «раньше» или «позже», нет у нас первых, нет вторых.
СОКРАТ. Ведь мы пребываем в вечности.
СПИНОЗА. Скорее, вечность пребывает с нами.
КАНТ. Ну ладно, все это не ново. Но я еще раз спрашиваю, как это пришло вам в голову — говорить о точной дате?
СОКРАТ. Но, господин профессор, как же нам добиться, чтобы люди это поняли: вечность — временность — одновременность?!
КАНТ. Вы правы...
СПИНОЗА. Да, он прав, господин профессор!
КАНТ. Пожалуйста, продолжайте протокол, господин Спиноза.
СОКРАТ. Господин профессор, я все-таки прошу слова.
Кант одобрительно кивает.
СОКРАТ (встает, откашливается). Господа, я должен вам сказать — так просто не может дальше продолжаться с людьми. Что-то должно произойти! Вам трудно себе представить, как сегодня живут на Земле. Вера почти мертва — всякая вера. Сегодня больше не верят даже политической пропаганде. Никто не верит другим, никто не верит самому себе. И прежде всего — никто не верит в идею!
КАНТ (вполголоса). Идеи только направляют.
СПИНОЗА (вполголоса). Первая идея — это Бог.
СОКРАТ. Не будем спорить о словах, не будем спорить о понятиях. Ведь вы же прекрасно знаете, что я имею в виду: вопрос, великий вопрос — бытие человека! Все поставлено на карту! Две мировые войны полностью разрушили мораль.
СПИНОЗА. Господин профессор, он не ошибается. Задумайтесь о последствиях. Массы не верят больше ни во что. А те немногие, которые знают, что делать, или думают, что знают, имеют теперь полную свободу действий. И они употребляют ее во зло, они дурачат людей, ведут их по ложному пути!
КАНТ. Хорошо, но что нам делать?
СОКРАТ. Помочь людям! Кто-то из нас должен сойти туда, вниз...
КАНТ. Вы оптимист! Хотите какого-нибудь мудреца туда послать?
СПИНОЗА. Его засмеют.
КАНТ. Или провидца, пророка?
Сократ пожимает плечами.
СПИНОЗА. Его запрут в сумасшедший дом. Вы плохо знаете сегодняшних людей.
Сегодня — пророка! О чем вы думаете? Пророка сочтут за галлюцинацию! Не забывайте этого, Сократ!
КАНТ. Я же вам говорю — ни мудреца, ни настоящего философа в вашем, классическом смысле этого слова сегодня никто не будет слушать. Их просто не примут всерьез.
СПИНОЗА. Сократ, уверяю вас... у меня есть сведения: не верят вообще никому, ни в чем. Философ бы там пропал. Одиноки — Боже мой! — мы были в сущности когда-то все. Но сейчас... Не забывайте: правда — это то, чему меньше всего сегодня верят, это самое для них неправдоподобное. И того, кто ее выскажет, сочтут несовременным, его речи ни на кого не подействуют.
СОКРАТ. Так что же вы хотите делать?
КАНТ. Это надо по-настоящему серьезно обдумать. Что-то должно произойти. Но с чего нам начать? Как донести до людей правду? Ну, что ли, возбудить у них аппетит к правде?
СПИНОЗА. Как я понимаю, господин профессор, коллеги нашего цеха там, внизу, тратят немало усилий, чтобы разобраться, например, с материализмом. И, поверьте мне, они его и сегодня не одолели.
КАНТ. Какой же вы все-таки обозначаете год — там, внизу?
СПИНОЗА. 1946-й, как мне было сказано.
КАНТ. Скандал! Но вы всё сделали?
СОКРАТ. Мы посылали туда все, что было в нашем распоряжении, мы влияли на учебные кафедры. И мы помогали авторам серьезных работ.
КАНТ. Как? Вы их вдохновляли?
СОКРАТ. Конечно.
КАНТ. Вот это мне не по душе.
СПИНОЗА (недовольно). Сократ, я же вас просил при Канте молчать об этом. Вы ведь знаете, он писал о духовидцах и обо всем таком, он этого не любит.
СОКРАТ. Что делать? Мне жаль было людей.
КАНТ. Но я все-таки признаю, что вы это делали из добрых намерений.
