Часть первая
ДЕЗЕРТИР. DIRECTION CHATILLON- MONTROUGE
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Меня зовут Фриц. Это прозвище. Сколько помню себя, всегда называли "Фриц". Не знаю почему. Когда был толстый и носил фуражку с ушами. Когда стал худой и перестал ее носить. Кличка осталась.
Видно, это от нас не зависит... Фриц так Фриц.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Я здесь гнию заживо.
В этой комнате тропики. Здесь пахнет падалью.
Здесь воскресают давно срезанные цветы. Я смотрю, как на глазах уменьшается уровень воды в вазе.
Мертвые ирисы пьют. Поднимают головы. Это последнее
содрогание.
Я подбираю выброшенные цветы на рынке под мостом около Плезанс.
Курю, выпуская дым на них. Я хочу, чтоб они умерли. Чтоб все стало на свои места.
Но здесь тропики. В этой комнатке с окном в стену. В этой слепой кишке под названием "Фермопилы".
Я разлагаюсь.
Здесь влажно. Здесь не сохнет белье. Здесь сигареты пахнут половой тряпкой.
Я живу в сошедшей с ума прачечной. Внутри стиральной машины.
Моя куртка пахнет адской смесью керосина, сигаретного дыма и еще чем-то. Это запах эпидемии. Мои джинсы можно использовать как химическое оружие.
Всю зиму я провел в ледяной бане. Это восхитительно!
Мокрый, с каплями какого-то странного сока на груди, ты раздеваешься и открываешь окно...
Там дождь и ветер...
Зубы твои пляшут. Потом ты включаешь керосиновую японскую печь.
И окно затягивается матово. Можно писать пальцем: "Я люблю тебя, жизнь. Раком и стоя".
Потом буквы начнут стекать.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Я пишу эти строки, когда уже все кончилось.
Когда эти двое из налоговой полиции вскопали все имущество Серджио.
Когда они нашли все паспорта. Когда они сразу бросились к люку, где лежали документы. Мы с Серджио были в баре. Это произошло ночью. Они вошли как к себе домой.
А мы с Серджио сидели в баре на площади Каталонии.
Он искал модель.
Модель с особенным лицом.
Ночью там собиралась экзотическая публика. Арабы, хозяева секс-шопов на Гэте, всегда серьезные, всегда готовые зарезать или улыбнуться.
Здесь торчали светлые головы двух шведов. Они купили лошадь и теперь свихнулись на бегах. Они даже дрались иногда, но как-то мирно, как члены одной хоккейной команды.
Здесь была маленькая китаянка-художница, она рисовала руки трансвеститов. - - - Это глубокая тема, - - - говорила она, - - - очень глубокая - - - никто не делал этого - - - Мадам Жаме, великая чаровница, мадам Жаме... Она приходила сюда полуголая, в легкой индийской накидке, с голубем белым как снег. Голубь летел впереди нее, как вестник. Она имела свой маленький тихий бизнес.
Когда мы с Серджио однажды шли по Пернети, она нас окликнула. Она стояла в дверях. От нее пахло корицей. Рыжеволосая, стареющая, она была настоящая ведьма. - - - Цып-цып, ребятки! - - - Молодость! - - - Наконец-то бритые - - - совсем мальчики! - - -
Она прикасалась к нам, будто мы были из хрусталя. Она подносила нас к губам! Мадам Жаме.
Мы потом шли бесконечными коридорами в глубину ее конторки, вслед за ней.
