(Выползающий из склепа)
1
В Аркхеме, где древние фронтоны указывают, словно пальцы колдунов, в небеса, рассказывают странные истории. Но, по сути, странные истории всегда актуальны в Аркхеме. Есть истории о каждом гниющем здании, истории о каждом маленьком, похожем на глаз мертвеца окошке, смотрящем в сторону моря, когда спускается туман.
Здесь невероятная фантазия, кажется, процветает, вскормленная сморщенными колдунами самого города, напитанная сухими кладбищенскими легендами и стекающимися в эти темные норы суевериями.
Когда-то Аркхем был довольно странным местом, обитель ведьм и колдунов, дерзких и дьявольских. В древние времена люди короля очистили город от колдовства. И снова в 1818 году новое правительство вмешалось, чтобы уничтожить некоторые особенно жестокие убежища в наиболее древних домах и, кстати, раскопать кладбище, которое лучше было оставить нетронутым. Затем в 1869 году наступила великая иммигрантская паника на улице Старого города, когда развалившийся особняк Сайруса Хука был сожжен до основания вызывающими страх иностранцами.
С тех времен произошло еще множество пугающих событий. Дело о «ведьмином доме» и некоторые эпизоды, связанные с судьбой пропавших без вести детей в День Всех Святых, добавляли свою долю слухов.
Но не из-за этого в дело вмешались агенты. Федеральное правительство обычно не интересуется сверхъестественными историями. То есть так было до того времени, как я рассказал властям о смерти Джо Регетти. Вот причина, по которой они прибыли сюда, — я призвал их.
Потому что я был с Джо Регетти незадолго до его смерти и вскоре после этого. Но я не видел, как он умер, и благодарен судьбе за это. Я не думаю, что смог бы стоять там, наблюдая за тем, что невольно подозревал.
Именно из-за своих подозрений я и обратился за помощью к правительству, они отправили сюда людей, чтобы провести расследование, и я надеюсь, что они найдут достаточно, чтобы убедиться в том, что то, что я им рассказал, является неоспоримым фактом. Если они не найдут туннели, или я ошибся насчет той двери, я могу показать им тело Джо Регетти. Это убедит кого угодно, я думаю.
Однако я не в праве обвинять их в том, что они настроены скептически. Я сам был настроен скептически когда-то, и, как я полагаю, сам Джо Регетти и его шайка. Но с тех пор я узнал, что разумнее не издеваться над теми, кто ничего не понимает. На Земле гораздо больше тварей, чем те, кто ходит по ее поверхности, — есть и другие, которые ползают и кишат глубоко под ней.
2
Я никогда не слышал о Джо Регетти, пока меня не похитили. Это не так сложно понять. Регетти был гангстером и незнакомцем в городе. Я же был потомком сэра Амброуза Эббота, одного из первых поселенцев.
В то время, о котором я говорю, я жил один в семейном доме на Баском-стрит. Жизнь художника требует одиночества. Все мои ближайшие родственники были мертвы, и, несмотря на мой социальный статус по праву рождения, у меня было мало друзей. Следовательно, довольно трудно понять, почему Регетти выбрал меня, чтобы похитить. Но тогда он был чужеземцем здесь.
Позже я узнал, что он пробыл в городе всего неделю, остановившись в гостинице с тремя другими мужчинами, ни один из которых впоследствии не был задержан.
Но Джо Регетти был совершенно неизвестен мне до той ночи, когда я покинул вечеринку Тарлтона, устроенную в его доме на Сьюэлл-стрит.
Это было одно из немногих приглашений, которые я принял в прошлом году. Тарлтон пригласил меня, и, поскольку был моим старым другом, я согласился. Был приятный вечер.
Брент, психиатр, был там, и полковник Уоррен, а также мои старые товарищи по колледжу — Харольд Гауэр и преподобный Уильямс. После довольно славного вечера я ушел, планируя направиться домой, как я обычно делал, не имея лучшей альтернативы.
Это был прекрасный вечер — с мертвой луной, завернутой в саван облаков, плывущей по фиолетовому небу. Старые дома выглядели как серебряные дворцы в мистическом лунном свете; пустынные дворцы в земле, где мертво все, кроме воспоминаний. Ибо улицы Аркхема пустынны в полночь и над ними висит вековое очарование прошедших дней.
Деревья устремляли свои верхушки в небеса и стояли, словно притихшие заговорщики, небольшими группами, а ветер что-то шептал, раскачивая их ветви. Это была ночь, навевающая невероятные мысли и творческие образы, которые я так люблю.
Я шел медленно, расслабленный, мои мысли были свободны и далеки. Я не видел машину, едущую за мной, или человека, скрывающегося впереди во мраке. Я шел мимо большого дерева перед домом Картера, а затем, совершенно неожиданно, в моей голове вспыхнули огненные брызги, и я погрузился во тьму, рухнув в поджидающие руки.
Когда я пришел в себя, то был уже в каком-то подвале и лежал на скамейке.
Это был большой подвал… старый подвал. Куда бы я ни глянул, везде были камень и паутина. Позади меня располагалась лестница, по которой меня опустили сюда. Слева была небольшая комната, похожая на помещение для хранения фруктов. У дальней стены справа я мог смутно различить очертания угольной кучи, хотя печи в подвале не было.
Прямо передо мной находился стол и два стула. На столе стояла масляная лампа и колода карт, разложенных в пасьянсе. Стулья были заняты двумя мужчинами. Моими похитителями.