Нельзя сказать, что горы меня манили и я грезил о них в своих мечтах. Это было красиво, величественно, но для меня – не более того. Есть они и есть.
От непонятно чем мотивированных авантюристов с явными признаками лёгкой ненормальности, которых показывали с экранов, веяло чем-то героическопервопроходческим. Почему авантюристов? Потому что «авантюра» (по словарю Ожегова) это рискованное и сомнительное дело, предпринятое в надежде на случайный успех. Причём в этом описании я обращал внимание не на «успех», а на «случайный».
Этим авантюристам просто забраться на невысокую возвышенность недостаточно. Если поблизости не случается высоких возвышенностей, они находят возвышенности с отвесными стенами и как мухи карабкаются вверх. Если есть что-то уходящее в заоблачную высь, то идут, ползут к вершине, добираясь до высот где заканчивается любая естественная жизнь и начинаются вечные ледники. Но на этом не останавливаются и, если вершина еще не покорена (а вот про «покорение» я пофилософствую дальше), то двигаются дальше, туда где кислород заканчивается и начинается «зона смерти» (выше 8000 м). А если на пути к этой вершине есть отвесные стены, то этот маршрут для них как «мёдом намазанный».
Пропадают без вести, падают в пропасти, срываются со скал, гибнут в расщелинах ледников, под лавинами и камнепадами, просто замерзают насмерть, прижавшись к скалам или повиснув на верёвке. Иногда, достигнув заоблачных высот, тихо и спокойно умирают от недостатка кислорода и, как следствие, полного отсутствия сил. Не проверенная мной статистика говорит о том, что большинство погибших альпинистов погибли на спуске. У многих вершин есть статистика смертности в процентах.
Почему с ненормальностями? Потому что «норма» – это средняя величина, характеризующая какую-либо массовую совокупность случайных событий, явлений. Простой, нормальный человек должен (так уж повелось, что, находясь в любом обществе/социуме мы постоянно «должны») быть максимально близким к этой средней величине. Общество его обеспечивает среднестатистическими событиями и явлениями, на которые он (человек) должен также среднестатистически реагировать. А эти выбиваются из общепринятых норм. Т. е. – ненормальные.
А что ненормального то. Да всё! Сознательно, за свои деньги и прочие ресурсы закупают снаряжение, берут отпуска, покупают разрешения (иногда ошеломительно дорогие) и радостно мчатся навстречу тяготам и лишениям, рискуя здоровьем и жизнью. Знаний о наличии опасностей у них предостаточно, статистикой несчастных случаев они владеют. Как писал выше – у каждой вершины есть своя статистика смертности. Если гибнет товарищ, скорбят о нём и, всё равно двигаются дальше. Знают и всё равно сознательно идут на тяготы, лишения и риски. А если повезло (случайно) и не случилось пошатнуть здоровье или распрощаться с жизнью, то возвращаются усталые, обожжённые солнцем, обмороженные, исцарапанные и избитые льдом и камнями, «зализывают раны» и, ещё не восстановившись после приключения, мечтают и планируют следующее. Зная, что в случае удачи (когда дойдут и вернутся) это будет очередной случайный, счастливый случай. Просто повезёт. А следующее приключение обычно ещё более рискованное.
Некоторые (их немного) это делают в коммерческих целях или ради своей собственной известности. Но большинство остаются неизвестными не только всем или широкому кругу посвящённых, но даже очень узкому кругу. Зачем это им?
В общем, не манили ни горы, ни возможность испытать тяготы и лишения. Прославиться таким способом тоже не хотелось, а для коммерческих целей не было спонсора, да и вероятная сумма, которую могли дать вероятные спонсоры, не мотивировала. А сумму, за которую бы мне захотелось рисковать своей собственной жизнью, я до сих пор не придумал. Ни в рублях, ни в евро, ни в долларах (американских).
Вот так и жил, почти абсолютно несклонный к авантюрам, пока не случилась встреча с родственницей. Случайная встреча – она была проездом, мы приехали на вокзал пообщаться. Поговорили, попили кофе, обменялись новостями, пригласили (так обычно делается при встречах, даже если не собираешься ехать или принимать гостей) друг друга в гости. Мы приглашаем искренне и после этой встречи несколько раз принимали гостей. Она тоже, приглашала искренне и мы побывали пару раз. Один раз мы, один раз я.
И всё бы так и продолжало течь (это я про свою жизнь), но мотивируя наш приезд, она обронила фразу «У нас из окна Эльбрус видно. На него даже можно подняться в составе экскурсии».
Семя упало на почву, на которой уже очень долго лежали семена про прыжок с парашютом и попробовать походить на яхте. С парашютом просто «…с неба звездануться…», а с яхтой сложнее – попробовать, научиться и уйти в кругосветку. Яхтинг – не очень обычное желание для человека, который больше сорока лет своей жизни «любил море с берега». Хотя что можно ожидать от того, кто так и не научился плавать, но очень любит нырять? Да чего угодно! Почва оказалась благодатной. Не сразу, не быстро, но семена дали всходы. Хотя, может быть, дело не в почве, а в семенах. В общем, у меня были мои мечты, и они ждали своего часа. Каждая своего, а все вместе— своих часов (во мн. числе). В конце концов дождались. Не сразу, но все, которые перечислил.
