У Бездны тоже есть свое сердце. Тот, кто найдет его, получит бессмертие.
Легенда Дальнего Десанта
Глубоки пропасти на дне Времен. Не счесть миров, упавших туда и затонувших в забвении. Не найти во Вселенной следа тех планет и людей. Выкрикни их имена к тебе не придет даже эхо.
И только в час, когда шевелится Мироздание, ты внезапно видишь непонятные тени, слышишь звуки, умершие миллионы лет назад. Всмотрись, вслушайся в них ибо это то, что лежит под всеми безднами Небытия…
1. Миллионы лет до…
Холод и багровый, анемичный свет звезды. Ее стариковский, неряшливый шар хозяйничал и на экране, и в полупрозрачных, фиолетовых стенах крошечной каюты. Внутри их темной глубины нескончаемо двигалось множество низких, ленивых протуберанцев.
В черном, словно стеклянном кресле застыл невысокий, хрупкий человек. Видимость жизни ему дарило только дрожание разреженного воздуха — побочный и несущественный эффект от работы генераторов защитного поля.
Впереди человека были звезда и провал Космоса; позади — пульт личного компьютера и крошечное пространство до маленькой, герметической двери.
Невесомость, гравитационные генераторы отключены. Металлопластик кресла и пола чуть заметно изъеден вездесущей здесь радиацией. Той самой, что очень давно выжгла пигмент из кожи и волос сидящего. Алн Озр, Командор Дальнего Десанта Галактической Координатории, была у себя дома — то есть на рейдере «Взгляд Тьмы». То, что звездолет находился далеко от цивилизованных (то есть освоенных Координаторией) планет, только увеличивало нормальность ситуации.
Тревога возникла неожиданно, немотивированно. Совершенно ясно, что ее причиной была не эта солнечная система, которую экипаж сейчас изучал по заранее запланированным верхам. И тем более не недавняя авария. Повышенный выброс излучений в главном энергореакторе корабля уже прекращен, все системы отрегулированы. Фон на борту постепенно уменьшается, радиация самостоятельно утекает в вакуум.
Но что-то происходило — Озр чуяла опасность очень ясно. Командора уже не интересовала даже недавняя авария — повышенный выброс излучений в главном энергореакторе. Корабль перестал быть накопительным резервуаром для радиации и т. п., никто не умер — значит, порядок. Фон постепенно стабилизируется, как бы плохо ни пропускал излучения корпус[1].
Командор была стара, очень стара — для Десантника. Она поставила абсолютный рекорд живучести, в четыре с половиной раза превысив лимитную пятерку[2] — тот рубеж, который не могли изменить уже в течение нескольких веков.
Озр верила своему нюху, а не внешней логике обстановки. И поэтому спешно пыталась разобраться в блеклых сигналах интуиции.
Внезапно пришло ощущение, похожее на прикосновение медленного, призрачного дыхания.
Командор по-кошачьи спрыгнула с низкого кресла, сразу же оказалась в углу каютки. Глаза ни на долю секунды не отрываются от двери. В руках — аннигилятор. Черный, полупрозрачный, землянину он показался бы изящным сувениром из стекла. Оружие было сорвано с предохранителя еще в самом начале прыжка, и сейчас искусственная ладонь, напичканная рецепторами осязания, ощущала, как нагрелась его рукоять — это энергия начала циркулировать по всем системам аннига.
Воздух внезапно как бы растекся по тысячам кривых, дергающихся лунок-зеркал. В каждом из них отражались крохотные киборг в черном и звезда в коростах пятен.
Жесткое, молодое лицо Озр оставалось неподвижным, равнодушным.
Рядом комкалось, кривилось само пространство. Правда, не смертельно сильно — но объем каюты менялся постоянно, стены то оказывались у самого носа, то отбегали.
Зеркала разом потускнели, выцвели. В каждом из них стремительно конденсировалось почти человеческое лицо.
Потом все изображения гостя начали сливаться в одно, дико искаженное и от этого вообще уж мало на что похожее. Каждый его участок — отдельное зеркало дрожал и дергался по своей прихоти.
Стабильными были только глаза, упорно ищущие взгляд Командора.
Десантник не допустит проявления чувств, свидетельствующих о слабости поэтому облегчение не проскользнуло даже в зрачках Озр. И тем более не отразилось на прицеле аннига. Раньше подобные визиты обходились без последствий, но…
Командор, казалось, смотрела мимо гостя. Пространство чуть-чуть успокоилось, и лицо стало дергаться поменьше. Зато возник какой-то оптический эффект, и на его «кожу» легла шевелящаяся смесь красно-серых лучей. Показалось, что визитер освежеван и успел подгнить.
Пустой, хрустящий голос прошептал — и слова были странно отчетливы в смертельном для нормального человека воздухе рейдера[3]:
— Ты опять за свое… Не дерись с богами. Командор, не надо…
Озр, люто жалея о бесполезности оружия, нагловато усмехнулась. Голос продолжал:
— Ты ничего не понимаешь… Скажи, что ты понимаешь о том, куда лезешь… — хрустело в ушах.
Командор стояла все так же молча, с той же улыбочкой, не сместив прицел даже на долю микрона.
— Все равно все ваши поступки бесполезны… Поступки всех людей, а ты даже не человек. Кривые зеркала внезапно, дико дернулись, сливаясь в одно. Лицо на долю секунды стало невероятно отчетливым, словно полностью прорвалось в каюту. Но тут же превратилось в бело-зеленый, склизкий на взгляд ком. Тот исчез внутри последней судороги успокаивающегося пространства. Синхронно с этим по нервам резануло — и сразу же пропало ощущение смертельной опасности.
