Бранка Такахаши
Счастливая Далия
Сегодня утром муж проснулся пораньше, вышел за газетой и цветами в подарок к моему дню рождения. Вернулся с букетом красных роз (других идей у него не бывает) и подарочным бумажным пакетом.
— Это висело на дверной ручке. Я открывать не стану, но если тебе есть в чём признаться, сейчас подходящий момент! — сказал он, ухмыляясь, и поцеловал меня в щёчку.
И говорит как всегда, и ухмыляется как всегда. Я тоже исполняю свою роль:
— Кто из многочисленных ухажёров может это быть?!
Это наш домашний театр. На самом деле он уверен, что я не способна изменить ему. Он никогда во мне не сомневался. И не ревновал — ни разу. Похоже, думает, что я не привлекаю других мужчин.
Неужели в самом деле я превратилась в непривлекательную тётку? Сегодня мне исполняется сорок пять, и я осматриваю себя внимательно. Вынимаю правую ногу из-под одеяла, поднимаю высоко, под прямым углом. Всё ещё гибкая, по-прежнему подтянутая нога, не к чему придраться. Вокруг колена, правда, появилась сеточка лопнувших сосудиков, но если не воткнуться носом в ногу — не видно. По талии тоже не скажешь, что сорокапятилетняя мать двоих детей. Не зря делаю зарядку каждый день. Да и не наедалась досыта почти сорок лет. Если бы не получать удовольствие, хотя бы глядя в зеркало, это было бы чистое издевательство над собой. Волосы ещё пышные, и если вернуться к своему каштановому цвету, буду выглядеть ещё чуть-чуть моложе. Чёрный цвет, сколько ни экспериментируй с нюансами, мне не идёт. Это масть Далии. Всё-таки природа знает лучше. С каким цветом человек родился, тот цвет ему больше всего подходит. Приближаю зеркало близко к лицу, разглядываю кожу вокруг глаз. Морщин почти нет, но и блеска в глазах — увы, нет.
— Зеркальце, зеркальце на стене, кто всех красивей в нашей стране?
Зеркало молчит и отражает женщину среднего возраста, неловко улыбающуюся своему нелепому вопросу и недостатку уверенности в себе. Мой муж прав: я ему не изменю. Мужчин, в конце концов, привлекает взгляд.
Встаю, одеваюсь, получаю подарки от детей. В благодарность жарю им блины. Затем смотрю бумажный пакет. «Таинственный ухажёр» — всё-таки Далия. Она сегодня открывает выставку в Германии и улетела первым утренним рейсом. По пути в аэропорт она подъехала к нашему дому и повесила подарок на дверную ручку. Не надо было читать письмеца из пакета: я же знаю, что подобная мысль может прийти в голову только Далии и только Далии не лень осуществить задуманное. Нет больше никого, способного на такой поступок. Ни одной женщины, а о мужчинах уж нечего говорить! Если бы моя лучшая подруга Далия была мужиком… у нас была бы любовь, о которой я всегда мечтала. Хотя… будь Далия мужиком, вряд ли бы она обратила внимание на женщину вроде меня. Мне же не везёт — ни наяву, ни в мечтах.
В пакетике лежали подарок и письмецо. Подарком оказалась та маленькая картина Далии, которой я так восхитилась несколько месяцев назад. И хотя, если я не ошибаюсь, она должна была стать частью этой выставки-инсталляции в Мюнхене, Далия не пожалела подарить картину мне, помня, как я подпрыгнула тогда у неё в мастерской и сказала: «Ой! Я её хочу!»
Позвольте представить: этот необычный человек с именем прекрасного цветка — Далия, моя подруга со школьной скамьи. Я тоже цветок — жасмин, но только в нашем классе, кроме меня, были ещё две Ясмины, тогда как Далия — одна-единственная на всю школу и, скорее всего, на весь Белград. Далия в девятом классе переехала из другой школы и заняла вторую половину моей парты.
— Здесь свободно? — спросила она, но мне это показалось скорее утверждением, чем вопросом, и я, как обычно, сделала отталкивающую мину.
По-моему, сначала спрашивают: «Можно ли?» — и садятся, только получив разрешение, а Далия, не дожидаясь моего «н-да», уже сидела. (Потом я узнала, что перед входом в аудиторию наш классный руководитель сказал ей, что в ряду возле окна есть одно свободное место и чтобы она там села.)
Мне, не привыкшей к общению с людьми, Далия, которая собеседнику смотрела прямо в глаза и постоянно улыбалась, казалась редким зверьком и даже инопланетянкой.
«Чё это она всё время улыбается?» — недоумевала я изо дня в день. Одноклассники были инфантильными и думали только, как бы развлечься. Одна Александра была умна и представляла мне конкурента в учёбе, но у неё явно что-то не так было с психикой, так что я не общалась ни с кем и открывала рот, только когда учителя поднимали меня отвечать. Такой мне Далия казалась чересчур болтливой. После того как я поступила в университет, а затем и начала работать, мне на каждом шагу стали попадаться люди, в десять раз более словоохотливые, чем Далия, и я поняла, что в этом смысле — она совершенно нормальная. А тогда она мне казалась и болтливой, и подозрительно весёлой. Короче — странный субъект попался, и я всем своим видом показывала, что ей не стоит переходить ту черту, которую я обозначила между нами.
Но оказалось, что Далия на эту пресловутую черту и не думает покушаться. Она, на самом деле, очень много времени проводила в своём мире и могла целыми днями не обращаться ко мне, ни на перемене, ни в течение уроков. Тогда было видно, что она в себе и что чем-то занята. Она что-то писала. Я со временем стала оттаивать и неприкрыто поглядывать через её плечо, интересуясь тем, что она делает. Она только улыбалась и просто говорила:
