Простые люди древней Италии
Авторы: Мария Ефимовна Сергеенко
Жанр: История
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 57 страниц. Год издания книги - 1964.
В распоряжении читателя имеется ряд книг, которые знакомят его с фактической историей древнего Рима, с его экономической и социальной жизнью, с крупными деятелями тех времен. Простые люди мелькают в этих книгах призрачными тенями. А между тем они, эти незаметные атланты, держали на себе все хозяйство страны и без них Римское государство не продержалось бы и одного дня. Настоящая книга и ставит себе задачей познакомить читателя с некоторыми категориями этих простых людей, выделив их из безликой массы рабов, солдат и ремесленников.
М.Е. Сергеенко использовала собранные ею в течение многих лет эпиграфические и археологические источники. Книга написана живым, выразительным языком. Она является по существу продолжением уже известной читателю монографии М.Е. Сергеенко "Жизнь древнего Рима", вышедшей в 1964 году.
Читать онлайн Простые люди древней Италии
ПРЕДИСЛОВИЕ
В истории древнего Рима есть область, о которой мы знаем очень мало и которая стала привлекать к себе внимание только с недавнего времени. Об италийском сельском хозяйстве, о торговле и ремесле древней Италии написано много дельных работ, но что знаем мы о людях, трудившихся на земле или работавших в мастерских? Материалов, чтобы ответить на этот вопрос, немного: древние историки и писатели заняты были людьми с их точки зрения более важными, чем какой-то сукновал или пастух, и событиями более громкими, чем выпечка хлеба или перегоны скота. Если бы сохранились все декады Ливия, полностью дошли и Тацит, и Саллюстий, если бы вообще от всей римской литературы уцелели не одни клочки, то и тогда о простых людях тех времен узнали бы мы очень мало. А как раз эти люди и были создателями той богатой материальной культуры, которую оставил после себя Рим. На этих безвестных, часто презираемых работниках держалась вся жизнь страны. Агрономы современной Италии с гордостью говорят об агрокультуре, созданной древними италийцами. Ее строгая обдуманность, умение приспособляться к природным особенностям и обращать эти особенности на пользу себе, разнообразие растительных сортов и животных пород, выведенных в античной Италии, могут, действительно, вызвать чувство гордости. Тут рядом со свободным италийским крестьянином работали рабы или отпущенники, люди самых разных народностей: греки, сирийцы, галлы. Кто они были? Кое-что о них можно вычитать у авторов, писавших о сельском хозяйстве: у Варрона и Колумеллы. Из рук италийских ремесленников выходили превосходные вещи, такие, что их часто можно причислить к произведениям подлинного искусства. Об этих людях, об их мастерстве, об условиях их работы, кое-что об их быте рассказали остатки помпейских мельниц и прачечных, которые были в то же время и сукновальнями, развалины остийских инсул, кое-какие фрески, многочисленные надписи. Настоящая работа и ставит своей задачей ближе показать этот трудящийся люд, простых людей древней Италии, тот ее костяк, который держал на себе всю страну.
Глава первая. ПАСТУХ
Среди рабов, занятых в сельском хозяйстве у италийского рабовладельца, пастухи занимают совершенно особое место. Они должны были резко выделяться из всей рабской семьи — и по внешнему виду, и по внутреннему складу. Остальные рабы были прикованы к тому месту, куда их забросила хозяйская воля — по расчету или просто из каприза: для пахаря, садовника или виноградаря мир был заслонен усадьбой, где они жили, и участком земли, на котором они работали. За его границами начиналась запретная зона — мир, почти такой же далекий и недоступный, как сказочное тридесятое царство. Сазерна, который не только был превосходным хозяином-практиком, но и много думал о наиболее рациональном использовании рабской силы, советовал хозяину никому не разрешать отлучаться из имения, кроме вилика, ключника и одного раба, по выбору вилика. Прикрепленные к одному и тому же месту, изо дня в день общаясь с одними и теми же людьми, с раннего утра и до позднего вечера занятые работой, втиснутые в рамки жизненного уклада, в котором один день был как капля воды похож на другой, "говорящие орудия" италийских усадеб с роковой неизбежностью тупели, грубели и опускались. Жизнь их складывалась из подневольной работы — часто ее не столько делали, сколько от нее отделывались, — из еды и сна. Если удавалось когда-нибудь вырваться, раб погружался в грубые удовольствия вроде тех, о которых говорил Горацию его раб Дав и которые составляли в жизни всю его радость. Человеку негде было развернуться, да и стоило ли разворачиваться? Надо было обладать огромным запасом, энергии и внутренней силы, чтобы среди этого беспросветного существования ни минуты не забывать о возможности освобождения и верить в него; выбиваться из сил на чужой работе — и работать для достижения своей цели, ежеминутно быть игрушкой чужой воли — и надеяться на утверждение собственной. Большинство довольно скоро погружалось в равнодушную безнадежность; трудно только было ожидать от этих людей, чтобы они хорошо работали и доброжелательно относились к своим господам, чья воля отняла от них все, чем красна жизнь. Италийские хозяева и не обольщались на этот счет: нас достаточно убеждают в этом жалобы на рабскую работу и дисциплина, созданная для рабов, которая сводилась в конечном счете к мерам предосторожности против раба: недаром же существовала поговорка "сколько рабов, столько врагов".
Среди этого отверженного мира пасынков судьбы резко выделялась одна группа, самой жизнью поставленная в совершенно иные условия существования: это были пастухи (я имею в виду только пастухов, которые сопровождали кочевые стада, а не пасли скот при доме, каковую обязанность возлагали обычно на подростков: мальчиков и девочек).
Италийское скотоводство крупного масштаба было скотоводством пастбищным, кочевым. Эту систему скотоводства подсказывала сама природа страны, позволявшая скоту находиться под открытым небом круглый год, но только в разных местах. Равнинные пастбища южной Италии, где летом трава совершенно выгорала от солнца, давали зимой превосходный корм; нагорных пастбищах Апеннин скот находил летом приют от удушливого зноя. Огромные отары овец ежегодно совершали регулярное путешествие из Калабрии в Бруттий и из Апулии в Самний и Сабинский округ. Крупный рогатый скот зимовал обычно неподалеку от моря; летом его угоняли в горы, в места, заросшие лесом. Мулы из Розейской равнины проводили лето тоже в горах. Летние и зимние пастбища часто отстояли друг от друга на расстоянии, исчисляемом несколькими сотнями миль: Варрон, с присущей ему свежестью воображения, сравнивал их с корзинками, висящими по концам длинного коромысла — дороги, которая их соединяла.
