Савва Морозов: Смерть во спасение

Савва Морозов: Смерть во спасение

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Цикл: Великая судьба России

Формат: Полный

Всего в книге 163 страницы. Год издания книги - 2013.

Таинственная смерть Саввы Морозова, русского предпринимателя и мецената, могущество и капитал которого не имели равных в стране, самым непостижимым образом перекликается с недавней гибелью российского олигарха и политического деятеля Бориса Березовского, найденного с петлей на шее в запертой изнутри ванной комнате.

Согласно официальной версии, Савва Морозов покончил с собой, выстрелив в грудь из браунинга, однако нельзя исключать и другого. Миллионера, чрезмерно увлеченного революционными идеями и помогающего большевикам прийти к власти, могли убить как соратники, так и враги. Морозов, как и Березовский, в конце жизни находился в глубокой депрессии, но могут ли такие люди наложить на себя руки? Разгадку гибели двух самых богатых людей иначе как китайской головоломкой не назовешь.

Читать онлайн Савва Морозов: Смерть во спасение


Часть первая

Глава 1. Окаянные студиозы

От Курского вокзала по Маросейке двигалась странная процессия.

Медленно, с тяжелым скрипом, катилась черная тюремная карета Колымажного двора. Была середина марта, но подмораживало, дул пронзительный сиверко. На подтаявшей было вчера мостовой леденело дыбились колки. Пеший конвой, окружавший карету, гнул долу головы, спотыкался по наледи. Стеклянно позванивало внизу, металлически погромыхивало наверху. Железа хватало. Отливающие зловещим блеском каски, ружья на плечах с примкнутыми штыками. На приступ турецкой Шипки, что ли, идут? Разговоры о последней Балканской войне и о Белом Генерале еще не утихли. Но здесь не было Скобелева — предводительствовал солдатским строем испитой штабс - капитан. Не было и турок — студенты вторым чернокурточным строем по обеим сторонам кареты. Для бравады или для ограждения от околоточных, стриженая, вольного вида курсистка несла на распятой рейсшине плакат: «Московский университет». Намеренно или по недостатку красной краски обязательное слово — «Императорский» — было пропущено. Так что всякий по-своему понимай — чей университет. Распущенные прежним либеральным царствованием, околоточные и городовые на перекрестках со страху брали под козырек. Мало ли что! Такой же вот студиоз, поляк Гриневицкий, грохнул бомбой царя- освободителя. Гели его не защитили, то кто защитит их, продрогших бобиков?

Со дня кровавого первого марта прошло уже две недели, но все знали, что петербургские горячие головы еще живы на отчаянных плечах и плечиках. И у Веры Фигнер, по неоспоримому в их среде гражданскому праву жившей с костоломом Исаевым, и у Софьи Перовской, исповедовавшей то же право с мужланом Желябовым, и у интеллигентствующего Льва Тихомирова, и у богатенького Николая Кошкина-Морозова, и даже у миниатюрной коротышки Геси Гельман, шейку которой можно было перещипнуть, как базарной курочке. При восьмом покушении на Александра II было припасено в четырех разных руках четыре бомбы, но сразила императора и оторвала ему напрочь ноги бомба поляка Гриневицкого. Это немного смущало первопрестольных студентов, они в своем строю тихо переговаривались:

— Не могли найти кого‑нибудь русского?

— Такова судьба. Подкопы под железнодорожный путь не удались, револьвер Николая Морозова, вложенный в руку сотоварища, дал осечку, а из бомб, розданных метальщикам Софьей Перовской, удачливее всех оказалась бомба Гриневицкого. Предыдущая, брошенная Рысаковым, лишь карету разнесла.

— Да, господа, добивал императора именно поляк…

— Ведь и надо так мало — конституции!..

Как ни тихо переговаривались, а доносилась до ушей штабс-капитана. Но что он мог сделать? Обер-полицеймейстер, отправляя его в этот глупый вояж по Москве, ясно приказал: «Ни в коем разе не ввязывайтесь в потасовку со студиозами! Ваше дело, штабс-капитан, провести карету до университета. если она, конечно, дойдет, ха-ха! Будьте покойны, грязную работу за вас сделают охотнорядцы».

Штабс-капитан терпеливо вел свой конвой. Студенты тоже не бузили. У них явно был предводитель. Нехороший шепоток — пускай его! Веселей разомнутся охотнорядцы.

Студенты, разумеется, не знали о разговоре обер-полицеймейстера со штабс-капитаном. Но их предводитель был строг. Не с медицинского или естественного факультета — третьекурсник-правовед Илья Тиханов. Авторитет неукоснительный. Ему прощали все: и вольности с курсистками, и горячечную брань, и даже разночинное происхождение. Хотя большинство правоведов было дворянского да купеческого корня. Два графа их компании держались, один — сынок знаменитейшего писателя. Однако здесь не разночинно-чиновничий Петербург — здесь первопрестольная, первоустойная Москва. До сего времени студиозам хулиганить не позволяли.

Околоточные и городовые, выставленные на перекрестках, зевали без дела. Может, от сиверка, может, от утренней опохмелки: начальство как сговорилось — всех стакашиком на пост напутствовали. Им сочувствовали городские зеваки, по чьему‑то внушению набежавшие со всего города и шпалерами выстроившиеся на тротуарах. Было скучно. Пока ничего не происходило. И смотреть было не на что, кроме как на карету. В толпе шептались:

— Цареубивцы!

— Чего ж, господа питерские.

— С жиру бесятся.

— Будь моя воля.

— Будет, будет!

— Знать бы, кто таковы?

Но попробуй‑ка разбери — кто там за маленькими оконцами.

Студенты‑то, видимо, разбирали. Разговоры стали громче.

— На Лобное место везут.

— Но ежели из Питера, так почему не с Николаевского, а с Курского?..

— Откуда нам знать? Илья сказал: по Маросейке повезут. Здесь и отбивать будем.

— Не пора ли?

— Погодите, Илюша даст команду!

Захотели добиться истины и зеваки. Поначалу‑то одни принимали процессию за еврейские похороны, другие — за свадьбу раскольников, а самые дотошные утверждали: новый Александр восстановил дедовскую публичную казнь. Вот и везут — только не на Лобное место, а на Болото. Слишком много чести у Кремля‑то!

Процессия меж тем двигалась да двигалась. Штабс-капитан во главе. При нагольной сабле.

В темном оконце кареты светилась живая белокурая головка. Московские студенты в лицо никого не знали, но уверенно заговорили:


С этой книгой читают
Пером и шпагой

Из истории секретной дипломатии в период той войны, которая получила название войны Семилетней; о подвигах и славе российских войск, дошедших в битвах до Берлина, столицы курфюршества Бранденбургского; а также достоверная повесть о днях и делах знатного шевалье де Еона, который 48 лет прожил мужчиной, а 34 года считался женщиной, и в мундире и в кружевах сумел прославить себя, одинаково доблестно владея пером и шпагой…


Нечистая сила

«Нечистая сила». Книга, которую сам Валентин Пикуль назвал «главной удачей в своей литературной биографии».Повесть о жизни и гибели одной из неоднозначнейших фигур российской истории – Григория Распутина – перерастает под пером Пикуля в масштабное и увлекательное повествование о самом парадоксальном, наверное, для нашей страны периоде – кратком перерыве между Февральской и Октябрьской революциями…


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


В индейских прериях и тылах мятежников
Автор: Джеймс Пайк

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Илья Находник

Сказ о явлении служилого мужа Ильи Находника, во дни великих свершений Государя и великого князя всея Руси Иоанна Иоанновича.


Чаплыгин

В книге повествуется о жизни и научной деятельности действительного члена Академии наук СССР, профессора физико-математических наук, Сергея Алексеевича Чаплыгина, посвятившего свои труды аэродинамике и самолетостроению.


Нецензурные рассказы

В книге представлены рассказы так называемого контркультурного жанра. Реалии современной жизни, те или иные поступки – всё освещено автором без всякой самоцензуры. Некоторые из рассказов были опубликованы в журналах «Новый Карфаген» и «Российский колокол».


Клиент всегда прав, клиент всегда лох

Роман «Клиент всегда прав, клиент всегда лох» – это сага непростого человеческого бытия, в котором нет места для порядка и цензуры. Как есть. И без ответа, что будет. Ложь и правда – самые наиважнейшие на сегодняшний день темы. В мире, когда происходят информационные войны, а желание потреблять преобладает над разумом, не добро и зло, как мы привыкли, воюют между собой, – ложь и правда выходят вперёд в смертельной схватке. Они определяют будущее, за кем пойдёт общество…


Другие книги автора
К.Разумовский: Последний гетман

Новый роман современного писателя-историка А. Савеличе-ва посвящен жизни и судьбе младшего брата знаменитого фаворита императрицы Елизаветы Петровны, «последнего гетмана Малороссии», графа Кирилла Григорьевича Разумовского. (1728-1803).


Савинков: Генерал террора

Об одном из самых известных деятелей российской истории начала XX в., легендарном «генерале террора» Борисе Савинкове (1879—1925), рассказывает новый роман современного писателя А. Савеличева.


Столыпин

Роман современного писателя А.Савеличева рассказывает о жизни и судьбе одного из самых ярких и противоречивых политических деятелей в истории России – Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911).


А. Разумовский: Ночной император

Об одном из самых известных людей российской истории, фаворите императрицы Елизаветы Петровны, графе Алексее Григорьевиче Разумовском (1709–1771) рассказывает роман современного писателя А. Савеличева.