Хелот из Лангедока был странствующим рыцарем. Во всяком случае, пытался им быть. Как явствует из его имени, родился он в Лангедоке, но о родине своей имел весьма смутные воспоминания, ибо с детства странствовал по различным землям, сначала в качестве слуги, потом оруженосца, потом самостоятельно, поскольку в одном из захолустных замков, после долгого нытья и просьб со стороны подростка, какой-то подгулявший барон ударил-таки его перчаткой по шее и тем самым посвятил в высокий рыцарский орден. Хелот встал с колен, взял свое оружие и уехал. Ему было тогда четырнадцать лет.
За несколько лет он успел провести кое-какие поединки и заработать косой шрам через бровь, дырку в левой ладони и два с половиной года заточения.
В тюрьму он попал после того, как сразился с Хрунгниром Датчанином, человеком могучим и свирепым. Датчанин приставил меч к горлу своего юного противника и сказал рокочущим басом: «У меня есть сынишка твоих лет, но я тебя все равно убью, ибо дал страшную клятву извести тридцать девять рыцарей в память о своей несчастной супруге Лауре, которую изрубил в тридцать девять кусков сексуальный маньяк сэр Брюс Безжалостный». Видно было, что вызубрить наизусть такую тираду стоило барону много трудов, и только частая практика повторения помогла ему выпалить ее без запинки.
Видимо, лицо Хелота все же растрогало этого великана, потому что он неожиданно опустил меч и принялся бормотать себе под нос имена, загибая при этом толстые пальцы. При этом он держал Хелота за волосы, оттягивая его голову назад, чтобы было удобнее перерезать ему горло. Бормотал же он довольно долго, потому что все время сбивался со счета, и у Хелота затекли колени.
Стояла поздняя осень, листья уже опали, небо было серым, и вдобавок моросил дождь. На душе у юного рыцаря было, как легко догадаться, очень и очень тоскливо.
Наконец Хрунгнир отпустил его волосы, сказав, что не может припомнить, всех он убил или еще не всех, и, пока он припоминает, Хелот будет ждать его решения в подземелье замка.
Хелот поплелся за бароном по убранному полю, спотыкаясь и увязая в грязи по колено. Широкая спина Датчанина качалась перед его глазами. Кожаная куртка была в потеках благородного баронского пота.
Вокруг расстилалась усталая от урожая земля. Она лежала плоским блином, окрашенная в безрадостный серый цвет. За жухлой рощицей, скорее всего, располагалась деревушка, но отсюда ее было не видать.
Хелот пытался понять, куда они направляются, но не видел ничего похожего на дорогу в замок. Под ногами была только раскисшая земля. Барон оступился, и из-за его плеча Хелот увидел замок, стоящий на островке посреди озера. Он был сложен по старинке, из необработанных булыжников, и Хелот сразу понял, что ядра никогда не разбивали этих стен.
Они подошли к берегу. Пляж был устлан ломаным камышом, и волны, слабо шурша, набегали на него. Барон взял за шиворот какого-то рыбака и велел ему переправить свою сиятельную персону на остров. Парень молча отвязал лодку и разобрал весла. Одним толчком барон швырнул в лодку пленника, уселся сам и величественно принялся счищать грязь с рукава. Впрочем, он мог бы этого и не делать: вся куртка барона была заляпана сверху донизу, да и сам барон не производил впечатления человека, уделяющего излишнее внимание чистоте бренной плоти.
Так Хелот и попал в плен, продолжавшийся два с половиной года.
По прошествии этого времени, бедного событиями, но богатого размышлениями, по большей части горькими, в темную камеру вошел стражник с факелом, а следом за ним появился молодой человек в богатых черных одеждах.
– А здесь кто содержится? – спросил он скучающим тоном. Видно было, что обход тюрьмы ему не в радость.
Стражник сунул факел прямо под нос Хелоту. Тот едва успел отпрянуть, загремев цепями. Молодой человек предался созерцанию. Хелот ждал, пока стражник уберет свой факел. Яркий свет ударил по глазам хуже бича.
– Сними с него цепи, – распорядился молодой человек в черном и протянул руку за факелом. Дюжий стражник передал ему факел и принялся с готовностью лупить молотком по железу. Маленькая тесная камера наполнилась звоном. Звуки точно висели в воздухе и подпрыгивали при каждом ударе молота, так что Хелоту в конце концов начало казаться, будто он оказался в мешке с монетами, который трясут и подбрасывают.
Наконец ему удалось рассмотреть того, кто отдавал приказания. Он увидел задумчивое, довольно приятное юное лицо. Мальчику в черном было не больше четырнадцати лет. Он был бледен, беловолос, с острыми и мелкими чертами лица.
Величественным жестом подросток приказал Хелоту следовать за ним. Хелот пошел, стараясь не упасть, поскольку ноги у него подкашивались от слабости. Они поднялись по винтовой лестнице и вышли во двор. Свежий воздух подействовал на Хелота как хороший удар кулака. Он задыхался. Почти сразу же заломило виски. Молодой человек подождал, пока его пленник придет в себя, не выказывая, впрочем, нетерпения или досады, и спустя несколько минут они пошли дальше, направляясь в жилые помещения замка.
Хелота усадили за большой деревянный стол, дали нож и принесли несколько кусков мяса и кувшин с неразбавленным вином. Хелот ел долго, жадно и безобразно, хотя мысленно все время уговаривал себя соблюдать приличия. Потом он разом так опьянел от вина и сытости, что пробормотал: «Извините, сэр», растянулся на жесткой лавке и блаженно уснул, засунув под голову кулак.
