Вадим Цымбурский
Россия: линии разлома
Интервью старшего научного сотрудника Института философии РАН Вадима Цымбурского интернет-изданию "Агентство политических новостей"
— Что происходит с СНГ? Его пространство разламывается. Такое впечатление, что мы имеем дело с тотальной реструктуризацией известной нам реальности.
— В 1993 г. я написал статью "Остров Россия". В этой статье вырисовывается картина бывшего СССР как зоны ничейных пространств, на которых происходят конфликтные процессы, вроде словацкой военной демонстрации у границ Украины. Я тогда назвал территории между Россией и старой Европой "территориями-проливами". Тогда мне не приходило в голову, что "территории-проливы" образуют нечто общее с Центральной Азией. Центральная Азия, казалось, была как будто в стороне. В 1995 г. последовали первые заявки на расширение НАТО и заявление, что НАТО не будет вводить свои войска и ядерное оружие на территории, смежные с Россией. Картина выглядела так, как если бы Запад пытался тогда выкроить на "территориях-проливах" свои зоны влияния, оставляя некоторую их часть под контролем России и учреждая на подконтрольных себе "территориях-проливах" специфический политический режим.
Затем появляется моя статья "Земля за Великим Лимитрофом", это конец 1995 г. Для меня становится очевидным, что нельзя говорить о каких-то специфических восточно-европейских "территориях-проливах", отделяя их от судьбы Кавказа и Центральной Азии. Становилось ясно, что все бывшее постсоветское пространство прочерчивается как единый пояс. Единый пояс, отделяющий Россию от всех примыкающих к незамерзающим океанам центров силы и цивилизационных центров: это Евроатлантика, это арабо-иранский Ближний и Средний Восток, это Индия. Прочерчивается гигантская "подкова", отделяющая Россию от этих территорий. "Подкова" западной Евразии. Стало ясно, что это единая система, которую я обозначил понятием "Великий Лимитроф". Но одновременно шли интересные процессы в Восточной Азии. Проблема тогдашнего режима в Монголии, достаточно четко антироссийского. Проблема возможной дестабилизации в Южной Сибири — в Туве, Бурятии. Возникла мысль о возможности потрясений в этом поясе. Что это будут за потрясения? Возникнет некая специфическая система, отодвигающая Россию от Китая и управляемая США и Японией.
Об этом писал патриотический эксперт Суриков. Или же это будет пояс, направляемый Китаем и в значительной степени оказывающийся под его контролем? Таким образом, модель Великого Лимитрофа пришлось дополнить восточной частью, поясом тюркских, монгольских, как говорят лингвисты, алтайских народов, простирающимся по стыку России и Китая и замыкающимся на еще одном алтайском народе — корейцах. Очерчена была система Великого Лимитрофа — от Корейского полуострова и до Финляндии. Я думаю, эта модель действенна и эффективна. Не будучи никем из западных лидеров заявлена в качестве официальной, она лучше описывает политику республиканской и поздней демократической администрации, чем трактаты таких идеологов, как Бжезинский. Вспомните его книгу "Великая шахматная доска". Книга вызвала большой шум из-за содержащихся в ней демонических замыслов. Книга больше заслуживала улыбки из-за ее неэффективности и утопичности. Вспомните, что писал в ней этот человек: он предлагал применить к России ослабевшей, откатившейся за Великий Лимитроф, практически ту же политику, которую Соединенные Штаты проводили в отношении СССР — гигантской силы, наступающей на "приморье Евразии".
— Почему вы считаете, что Бжезинский ошибался? Его принято считать одним из наиболее ярких если не стратегов, то идеологов внешней экспансии Соединенных Штатов.
— Бжезинский предлагал тогда взращивать по европейской кайме новые огромные центры силы — Китай, Иран, Турцию, усиливать Европу, открывать им путь для экспансии на Великом Лимитрофе, открывать им путь для выкраивания новых зон влияния. Он надеялся, что эти силы будут вечно благодарны США как своему покровителю и будут вечно ориентироваться на него в большей части XXI в. Мне уже приходилось писать о том, как выглядит модель Бжезинского с точки зрения классической западной геополитики. Взглянем на таких классиков западной геополитики, как англичанин Маккиндер и американец Спайкмен. Маккиндер четко писал, что претендентом на мировое господство может быть только сила, которая бы сочетала контроль над центральными районами Хартленда в Евразии с твердыми позициями на океане. Фактически Бжезинский предлагал взращивать по евразийской кайме центры силы, которые сочетали бы прямой выход к океану с прорывом в Хартленд и контролем над ним. Я считаю, что Маккиндера это повергло бы просто в ужас.
Возьмем другого великого человека, Спайкмена, который писал, что, с точки зрения Соединенных Штатов, опасность должна представлять не хартлендовская Россия — по крайней мере постольку, поскольку она не прорывается в океанское прибрежье Евразии, — наибольшую опасность должны представлять центры силы, вырастающие по прибрежной кайме, поскольку их союз способен окружить Соединенные Штаты с разных сторон и заблокировать их на карте земного шара. Бжезинский предлагал выращивать именно такие центры силы, и он думал, что они окажутся навек благодарными Соединенным Штатам. Совершенно очевидно, что модель Бжезинского — абсурд с точки зрения классической геополитики.
