Сачеван стояла в каноэ. Несмотря на то, что она покачивалась от усталости, грозившей перейти в обморок, и ею владели смешанные эмоции, вампирша оставалась неотразимой. Остальное не имело значения.
— Пора лететь домой, — вздохнула она. — Думается мне, больше рядом с вами не выдержу.
— Понимаю, — кивнул Маш, поднимая на неё взгляд со своего места. — Благодарю тебя за неоценимую помощь и надеюсь, что мы останемся друзьями.
— Возможно, — согласилась Сачеван. — Я старалась, по большей части, ради тебя, Флета, и рада, что твоя жизнь и любовь спасены. Желала бы и я любви подобной для себя. — Она окинула печальным взглядом угасающее свечение вокруг них. — Чтобы хоть один мужчина посвятил такую вспышку мне!
Девушка в объятиях Маша вскинула голову и посмотрела на подругу сквозь недавние слёзы.
— Желаю и я тебе испытать такую любовь, — улыбнулась Флета. — Прощай, моя милая подруга!
Затем Сачеван развела руки, словно крылья, и безо всяких усилий — даже изнемогая от утомления — превратилась в очаровательную летучую мышь, которая тут же упорхнула в туман. Полёт её был слегка неровным, однако не оставалось никаких сомнений, что до места вампирша доберётся.
Переливающийся всеми цветами радуги пузырь, деликатно паривший рядом с каноэ, заговорил.
— Я не питаю особой склонности к вампирам, — заметил Прозрачный Адепт ей вслед. — Но сия дева способна искусить любого. — Потом его лицо внутри шара повернулось к ним. — Позвольте сопроводить вас в мои владения.
— Мы отправляемся с тобой, Адепт, — подтвердил Маш, после чего склонился к Флете, и для мира они на какое-то время оказались потеряны.
Водянистый пузырь двинулся вперёд, и потянувшаяся за ним узкая волна, подхватив каноэ, увлекла его в воздух. Адепт и судёнышко быстро набирали скорость, устремляясь прямиком в сгущающиеся сумерки.
Маш с Флетой, жертвы запретной любви, отдавали себя во власть враждебных адептов.
Очнулся Маш от звуков бившейся о борта воды. Выглянув, юноша убедился, что каноэ вновь плывёт: то ли по поверхности большого озера, то ли — маленького моря.
— Как странно! — воскликнул он.
Флета проснулась.
— Всё ли хорошо, любовь моя? — встревоженно поинтересовалась она.
— Мы в воде, — объяснил он.
Девушка рассмеялась.
— Странно видеть лодку на волнах? Возможно, в твоём мире, ровот, но не в моём!
Маш печально улыбнулся.
— Я заколдовал это каноэ, чтобы оно летело по воздуху, вот и всё. Сейчас оно меня удивило.
Невозмутимо продолжавший свой полёт пузырь перед ними вновь развернулся к парочке лицом.
— Через какой-то миг ты будешь изумлён ещё больше, юноша.
Флета потянулась, невольно прижавшись к Машу грудью.
— Природа зовёт меня, — сказала она. — Я переменюсь. — И отстранилась.
— Не покидай меня! — запротестовал он, вдруг обеспокоившись. — В последний раз, когда ты ушла, я почти потерял тебя навсегда!
Флета виновато всхлипнула.
— Тогда я лишь хотела отвести от тебя зло, — потупилась она. — Не бойся, я вернусь к тебе очень скоро. — Затем девушка нагнулась к нему и поцеловала с такой страстью, что охватившие его сомнения растаяли в накатившей волне счастья.
Пока Маш приходил в себя от радости, Флета встала так же, как и Сачеван, и превратилась в колибри: полностью чёрную, за исключением поджатых к телу золотых лапок и клюва. Пташка стремглав пронеслась над его головой, взъерошив волосы, и исчезла.
Маш покачал головой; грусть всё ещё не покинула его душу полностью. Он слегка завидовал способности Флеты мгновенно изменяться и уж точно не отказался бы составить ей компанию в полёте, тоже превратившись в птицу.
Эта мысль навела его на другую. Он ведь был начинающим адептом, не так ли? Время от времени Машу удавалось сотворить годное заклинание. Где пролегали границы его возможностей? Настоящие адепты создавали просто невероятные чудеса; мог ли и он расширить свой диапазон, справившись с магией?
Чем больше он думал, тем больше ему нравилась эта идея. Маш наколдовал парящее в воздухе каноэ, которое сослужило ему столь хорошую службу; как ни крути, это была примечательная магия. Силой своей любви он аннулировал наложенное на Флету заклятие самоубийства. Несмотря на то, что трижды произнесённое им признание вряд ли можно было назвать обычной магией, то же относилось и к заклятию. Она попросила Красного Адепта об амулете, который отобрал бы её способность к видоизменению. Таким образом, когда Флета спрыгнула в ущелье, она не могла превратиться в колибри и спасти себе жизнь. Красный Адепт, хоть и крайне неохотно, исполнил просьбу девушки. Маш обратил вспять магию адепта! Трансформация, по сравнению с этим, просто мелочь. Всё, что ему требовалось, это придумать подходящие заклинания.
Флета вернулась и опустилась на переднее сиденье лодки, одновременно превратившись в девушку. Очевидно, с делами уже было покончено. Ещё одно преимущество трансформаций: в птичьем облике её мог насытить нектар всего нескольких цветков, и голод со сменой обличья не возвращался. То же касалось и очищения организма: для этого хватало одной лишь капельки птичьего помёта. Магия не обращала внимания на размеры.
— Спускаемся, — донёслось до них предупреждение Прозрачного. Затем его пузырь погрузился в воду, и каноэ последовало примеру адепта. Мгновение спустя они уже пребывали в зеленоватой мути целиком, продолжая, тем не менее, нормально дышать. Казалось, вода здесь ничем, кроме оттенка, не отличается от воздуха. Флета подвинулась, чтобы взять его за руку.
