Густые ветви огромного раскидистого дерева-великана на добрых 30 футов возвышались среди прочих собратьев. Сплошной зеленый ковер тропического леса иногда нарушался редкими, как бы проеденными гигантской молью, полянами-проплешинами. Человек в обтягивающем мускулистую фигуру костюме-хамелеоне, надетом так, что открытыми оставались лишь глаза неизвестного, наблюдал за полетом небольшого красноватого флаера.
Флаер только что взмыл с одной из подобных полян-проплешин в безоблачное, с зеленоватым отливом (благодаря большой концентрации хлора в атмосфере) небо планеты.
Человек в костюме напрягся. Он знал, что случилось минуту назад на покидаемой летательным аппаратом поляне.
Между тем флаер уже набрал достаточную высоту. Неожиданно далекий гул двигателя прекратился, машина замерла, будто в раздумье, а после медленно, немного с ленцой, вращаясь, начала терять высоту. Из алого бока повалили пепельно-черные клубы густого дыма, оставляя длинный темный след в атмосфере, как невидимый художник провел огромной смоченной черной краской кистью по изумрудному холсту неба…
По стечению обстоятельств флаер падал почти на то же место, откуда поднялся минуту назад. В отличие от пилота поведение летательного аппарата для незнакомца в костюме не было неожиданностью — он сам устроил данную поломку.
Через некоторое время, после того как машина скрылась за зеленой завесой леса, в месте ее крушения, сотрясая всю округу и валя вековые деревья, со страшным грохотом поднялся огненный столб взрыва.
Удовлетворенный увиденным, незнакомец улыбнулся чему-то своему и начал неторопливо спускаться с наблюдательного пункта. Больше на этой планете ему делать было нечего.
— Дамы и господа, — раздался слегка дребезжащий голос стюардессы. Судя по голубоватому цвету кожи и выдающимся скулам — уроженки одной из планет системы Спика. — Прошу пристегнуть ремни и временно воздержаться от курения и ходьбы по салону. Через 15 минут мы взлетаем…
Сидящий рядом с Винклером толстяк-гуманоид с ворчанием засунул дымящуюся, отвратительно пахнущую сигару в утилизатор на ручке кресла и принялся воевать с замком ремня безопасности.
Рипу было не до него, он с интересом смотрел в окно.
Через некоторое время послышался нарастающий гул двигателей, корабль задрожал, после чего плавно, почти неощутимо, оторвался от покрытия космодрома и как бы нехотя начал набирать высоту. Да, капитан лайнера, кто бы он ни был, являлся настоящим мастером своего дела…
Поверхность планеты отдалилась от них сначала не намного, а затем, по мере увеличения высоты, все больше и больше уменьшаясь в размерах и затягиваясь белой пеленой облаков.
Рип был разочарован. Казалось, ничто на изменилось с той поры, как он… как он что?..
— Рип, Рип, где ты там! Заснул, что ли? — Голос Сэмуэля Бруттаро, раздававшийся из репродуктора, вывел Рипа Винклера из приятных мечтаний о скорой встрече с Надей.
Юноша встал со своего места и, кряхтя, поплелся в штурманскую катера.
Каюту два с половиной на три метра, в которой едва хватало места, чтобы разместить пульт управления да кресло пилота, они с Сэмом гордо называли рубкой. Видавший виды космический катер «ВМо-366», который от богатенького дядюшки Сэм получил на совершеннолетие, не менее гордо именовался кораблем.
Если бы не это название да еще не упрямство Сэмуэля, всем и каждому старающегося доказать, что он может принимать самостоятельные решения, друзья бы ни за что не отправились на «космическом корыте», как за глаза называл Рип судно, в этот полет.
Катер мало того, что был не новый и, мягко говоря, не очень просторный, как и все звездолеты подобного класса, он в основном предназначался для перемещения от планеты к планете. Сэм же, имея собственное мнение и достаточный запас дурости, поспорил, что долетит на нем до другой системы. Рипу — верному и единственному другу — ничего не оставалось, кроме как разделить не очень комфортный и, положа руку на сердце, додех.
Сэм. В их тандеме Бруттаро — Винклер обычно Рипу доставалась роль заводилы. Сначала в школе, на родной планете Альма, где они вместе сбегали с уроков и бредили космическими путешествиями, затем в Академии гражданских пилотов космических кораблей имени Юрия Гагарина, куда неразлучная парочка, естественно, опять вместе поступила после окончания двенадцатого класса.
Как давно и недавно это было. Пять лет Академии прошли, как один день. Теперь молодые люди почти закончили учебу. Полугодовая практика, выпускные экзамены и все… Рип часто думал, что случится с ними, куда раскидает злодейка-судьба двух закадычных приятелей.
В этот момент Сэм и он летели с Байконаверела, где находилась Академия, к себе домой в систему Наина, в состав которой и входила Альма. Перед последними испытаниями Академия давала курсантам месячный отпуск.
Помимо соображений безопасности и удобства, у Рипа имелась еще одна причина быть недовольным авантюрой Сэма. Причина была стройна, белокура, голубоглаза и очень красива, и у нее было имя — Надя Солар.[1]
Романтическое имя. Она действительно была как солнце для него.
Познакомился Рип с Надеждой на вечеринке в позапрошлом году, что устраивал в честь успешного окончания очередного курса все тот же старина Сэм.
