Утро ничем не отличалось от других, вереницей проплывавших из прошлого в будущее. Может быть, это было немного получше других, потому что с неба, наконец, сползла сизая дымка и земле открылось пронзительное сияние солнца. Впрочем, солнечный свет на нынешнем этане цивилизации нельзя было причислять к хорошему: после того, как озоновый слой превратился в одну большую дырку, слишком стало много ультрафиолета в его спектре… Надев очки с мощными светофильтрами, Кременецкий вышел из своей усадьбы. Угрюмые деревья окружали брошенную деревню, в которой он был единственным жителем. Старая дорога, превратившаяся в длинную лужайку, вела между почерневшими домами с ободранными крышами и пустыми окнами к крутому яру над заливными лугами. Сзади трещали лопастями ветряки генераторов, по сторонам степенно шелестели ветвями сосны и березы, а впереди, над озерным приречьем, висела тишина. Черт знает, куда делись птицы: улетели однажды на юг и не вернулись. Кажется, что на километры вокруг осталась одна лишь живая тварь божья, Серега Кремень, если не считать рыбы в озерах. Да и той скоро не останется тоже: проклятая деревенщина из Троицкого сыплет в поля с каждым годом все больше разной химической гадости. Весной ее смывает в озера и реку, отчего рыба дохнет косяками.
На краю яра он остановился и глянул вниз, приложив ладонь ко лбу. Луга колыхали на ветру свою сочную зелень, а некоторые из озер, казалось, наполняло блестящее серебро. Эх, сейчас бы хорошего северного дождя, чтобы смыть нанесенную с юга невидимую дрянь, но серая пелена на горизонте – вовсе не тучи, а дым горящего у Стрежевого леса.
В бору закричала кукушка. Какой жалобный и одинокий звук! Раньше отсюда, от Змеинки, можно было слышать тихое гудение машин в Уйданово, стрекот лодок на реке. Когда-то это было… Лет двадцать назад.
От домов вперевалочку прибежала здоровенная овчарка с вываленным наружу темно-розовым язычищем. Глянув на хозяина, она улеглась у его ног, положила морду на передние лапы и тоже принялась разглядывать даль. Сергей, закинув руки за голову, тяжело вздохнул. Собака встрепенулась, вскочила и беспокойно завертела хвостом. Тело ее напряглось, а из горла полилось глухое утробное рычание.
– Что такое? – спросил ее хозяин тихим надтреснутым голосом. – Гости?.. А ну, помолчи!
Собака умолкла, при этом укоризненно взглянув на Серегу. Тот стоял неподвижно, пока не уловил ухом тихий стрекот мотора. Иногда к нему приезжал старик из Троицкого, чтобы обменять излишки овощей из теплиц на молоко и мясо, вот только этот старик ездил на старом «Форде», а загадочный звук доносился с неба. Задрав голову, Сергей включил на очках режим увеличения.
– Где же это нечто? Черт, вот оно! Вертолет! – как и все люди, проводящие много времени в одиночестве, Кременецкий любил поговорить сам с собой. – Похоже, к нам летят гости.
Как по сигналу, после слова «гости» пес залился яростным лаем. Умное животное сразу учуяло недовольство в голосе хозяина. Быстрым шагом Сергей пошел к дому, чтобы на всякий случай вооружиться чем-нибудь несолиднее «беретты», с которой не расставался даже в сортире.
Через десять минут вертолет опустился прямо на улицу, вернее то, что от нее осталось – довольно ровную полосу с еле заметными в траве следами колес. Жидкие облачка пыли беспощадно раздирались потоками воздуха, текшими от двойного винта. Страшная машина, невиданное чудище, пугала пса, но, превозмогая страх, он зло лаял, молотя хвостом но бокам и содрогаясь всем телом.
– Спокойно, Дик, это свои, – сказал ему Сергей. Пальцы на цевье автомата разжались, но тут же сжались снова. Береженого бог бережет. – Иди домой.
Собака послушно потрусила к воротам, гавкнув напоследок для приличия на страшилище.
Вертолет походил на детскую игрушку, коротенький и толстый, вот только пятиствольная пушка в носовой поворотной установке была далеко не игрушечная. Военный Ка-202 с желтым треугольником на облупленном борту. А за этим бортом таилось нечто угрожающее, важное, привезенное из столицы, из управления разведки.
Еще не остановились лопасти, не стих стук привода, а дверца со скрипом отъехала в сторону и выпустила наружу ноги в сандалиях и затертых штанах цвета хаки. Вслед за ногами вывалилось толстое брюхо в серой майке, мускулистые волосатые руки, а также загорелое лицо под темно-зеленой панамой. Нос картофелиной уловил пыль, сморщился, и человек в сандалиях оглушительно чихнул. Кременецкий удивленно взметнул брови и хрипло воскликнул:
– Дьявол! Женька! Вот тебя я меньше всего ожидал увидеть.
– И это вместо здрасьте? – Женька надменно задрал подбородок. Сергей покаянно завертел головой.
– Извини, дружище! – он решительно забросил автомат за спину, сделал три больших шага и сжал прибывшего в объятиях. – Здорово, старичок, здорово!