Судя по размеру камеры, куда бросили Ивейна, изначально она предназначалась под хранение метёл и прочих средств для уборки, чем для содержания людей. Камера была настолько мала, что в крохотном помещении с каменными стенами и потолком можно было только лежать на холодной плите, служащей постелью и стоять. Согнувшись. В камере полностью отсутствовали окна, но, не смотря на это, в ней постоянно стоял жуткий сквозняк, будто бы в камере вообще отсутствовали стены или она находилась на выcокой горе, где царили жестокие ветра. Наверное, это является одним из отличительных качеств любой тюрьмы (конечно, Ивейн не мог судить об этом точно, так как это было единственном место лишения свободы, где он когда-либо бывал) призванное сделать существование людей, находившихся в них как можно менее комфортным и неудобным для жизни. Ивейн уже несколько дней находился в абсолютном одиночестве, если только не считать небольшого паука, который сосредоточенно плёл паутину в углу. Сначала Ивейн задавался вопросом, чем он тут питается, ведь в тюрьме не было насекомых, но потом совершенно забыл про паука, и начал относиться к нему как к любому другому предмету его скудного окружения. Еду Ивейну подавали через крохотное окошко в двери два раза в день — утром и вечером. Обычно это была либо вязкая масса без вкуса и запаха (видимо, каша) либо слегка тарелка чуть-чуть тёплой воды с несколькими овощами (судя по всему, суп). Сначала, попробовав местную пищу, Ивейн немедленно выплюнул её, но так как выбирать не приходилось, а смерть от голода его не привлекала, Ивейну всё же пришлось ей питаться. Пусть даже через силу. Хотя, через некоторое время, Ивейн уже привык и даже вошёл во вкус. Он даже попытался покормить паука кусочком каши, но, судя по всему, тот уже научился обходиться без пищи. Всё-то время, пока Ивейн находился в заточении, он размышлял о том безысходном положении, в котором он оказался и ломал себе голову, в попытках найти выход из ситуации. Правда, без особых успехов на этом поприще. Мысли Ивейна перенесли его на несколько дней назад, когда в его дверь постучали…
* * *
Ивейн, изнывая от духоты, сидел за старым, покрытым многочисленными пятнами и порезами столом, заваленным стопками бумаг, и подсчитывал бюджет за прошедшие полгода. За этим без сомнения увлекательным занятием он провёл уже весь день и практически половину вечера, пытаясь понять, почему всё-таки его расчеты не совпадают с конечным результатом. Если верить цифрам, то на данный момент у него на руках должна находиться довольно приличная сумма золотых, исчисляемая трёхзначной цифрой. Но почему-то, на деле у Ивейна имелось в два раза меньше. Он скомкал и отбросил очередной лист бумаги, испещрённый цифрами, и потянулся за новым, но его размышления прервал громкий и настойчивый стук в дверь. Конечно, если бы Ивейн мог предвидеть, к какой цепочке событий это приведёт, то, скорее всего, проигнорировал бы незваного гостя. И забаррикадировал вход и окна. Но так как Ивейн не обладал даром предвидения и не могу заглянуть в будущее, он со вздохом отложил в сторону перо, поднялся и направился к двери. Открыв её, Ивейн увидел невысокого старика с торчащей клоками белой бородой. Одет он был престранно — помятая, слегка выцветшая чёрная шляпа с широкими полями, на которой находилось несколько заплаток и такого же цвета бесформенный балахон с огромными карманами. Можно возразить, что в его одеянии нет ничего необычного — многие люди (и не только они) носят шляпы, дабы не замёрзнуть, а тёплый балахон может послужить прекрасным укрытием от дождя. Все эти доводы, безусловно, верны — только за окном шёл конец второго месяца летнего сезона, и на улице царила гнетущая жара. Последний раз небо поливало землю дождём около двух недель назад, и даже вечером стояла ужасная духота, заставляющая постоянно держать открытыми настежь все окна. Старик прокашлялся, кинул на Ивейна грозный взгляд из-под густых бровей, нахмурился и громко произнёс возвышенным, слегка скрипучим и до ужаса въедливым голосом:
— Знай же, юноша, что настал тот самый день, когда весь наш Средний Мир стоит на грани уничтожения! Духи прошлого из Нижнего Мира готовятся к войне с образами будущего Верхнего Мира — и только ты, как предназначенный судьбой сможешь предотвратить конец вселенной. Готов ли ты…
Не дав старику закончить, Ивейн молча захлопнув дверь перед его носом, вернулся к столу и, достав чистый лист, вновь принялся за расчёты. Его покойной отец, сэр Утер, будучи очень мудрым человеком, как то сказал ему, когда Ивейн был ещё ребёнком: «Ив! Никогда, слышишь, никогда не имей никаких дел с сумасшедшими! Стоит только лишь завести с ними разговор или хотя бы поздороваться — ни в жизнь не отстанут». Отец Ивейна знал, о чём говорил, так как испытал это на своём горьком опыте, когда по неосторожности поздоровался с человеком, считавшим себя собакой. К счастью, тогда всё обошлось хорошо. Утер отделался всего лишь одним рукавом, оставленным в зубах того сумасшедшего и долгой пробежкой. В дверь вновь раздался стук, на этот раз ещё более настойчивый. Вздохнув, Ивейн вновь подошёл к двери. Открыв её, он увидел, что на пороге стоит всё тот же старикан, с довольно раздражённым и сердитым видом. Он быстро засунул между дверью и косяком ногу, чтобы Ивейн не смог закрыть дверь и недовольно пробурчал, роясь в кармане своего необъятного балахона:
