Разговор между Моносом и Уной

Разговор между Моносом и Уной

Авторы:

Жанры: Классическая проза, Мистика

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 4 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

Разговор двух влюблённых, состоявшийся... после их смерти.

Читать онлайн Разговор между Моносом и Уной


Диалог Эдгара По

Это – дела будущего…

Софокл – (Антигона )

Уна. – «Воскрес?»

Монос. – Да, моя милая, дорогая Уна, «воскрес»: Это и было то самое слово, о мистическом смысле которого я так долго размышлял, отвергая объяснения попов, пока сама смерть не разрешила мне моей загадки.

Уна. – Смерть!

Монос. – Каким странным эхо звучат для тебя, дорогая Уна, мои слова! Я замечаю при этом нерешительность в твоей походке и беспокойную радость в твоих глазах; ты смущена и подавлена величественной новизной вечной жизни. Да, я говорил о смерти. И как странно звучит это слово здесь, слово, которое некогда способно было вносить ужас во все сердца и омрачать всякое наслаждение!

Уна. – Ах, смерть, этот призрак, который являлся на все пиршества! Как часто, Монос, теряли мы голову, рассуждая о его природе. Каков он был, этот таинственный контролер, стоя перед человеческим счастием и говоря: «до сих пор и не далее»! Эта горячая взаимная любовь, мой дорогой Монос, которая пылала в наших сердцах, как бы мы ни старались напрасно льстить себе, чувствуя себя столь счастливыми с самого ее зарождения, при виде, как наше счастье с каждым днем все росло и росло в своей силе, – эта самая любовь, увы, росла, но вместе с нею рос и страх перед тем роковым часом, который должен был разлучить нас навсегда! И любовь, таким образом, со временем обратилась для нас в пытку. Ненависть в то время была бы для нас великою милостью.

Монос. – Не вспоминай здесь об этих мученьях, дорогая Уна, – моя теперь, моя навсегда!

Уна. – Но разве воспоминание о минувшем горе не доставляет радости в настоящем? Я желала бы, напротив, еще долго, долго говорить о всем прошлом, но, сверх всего, я сгораю желанием узнать также о всех приключениях, бывших с тобою во время путешествия через мрачную Долину и Тень.

Монос. – Когда же случалось, чтоб лучезарная Уна напрасно спрашивала о чем-либо у своего Моноса? Я расскажу тебе подробно все, как было, – но с какого же пункта начать мне мое таинственное повествование?

Уна. – С какого пункта?

Монос. – Да, с какого пункта?

Уна. – Я понимаю тебя, Монос. Смерть открыла нам обоим склонность человека к объяснению необъяснимого. Я не скажу: начни с момента прекращения жизни, – но, начни с того печального, печального момента, когда лихорадка оставила тебя, и ты впал в оцепенение, без дыхания и без движения, и когда я закрыла твои веки пальцами, дрожащими от страстной любви.

Монос. – Сначала, дорогая моя Уна, одно слово об общих условиях, в которых находится человек в данную эпоху. Ты помнишь, конечно, что один, или два мудреца из наших предков (это были мудрецы на самом деле, хотя они и не пользовались авторитетом в свете) осмелились сомневаться в значении слова прогресс, в смысле поступательного движения нашей цивилизации. Каждый из пяти-шести веков, предшествовавших нашей смерти, видел, что время от времени возвышалась какая-нибудь необыкновенная умственная сила, которая отчаянно боролась за эти принципы, очевидность которых в настоящее время для нашего просветленного рассудка находится вне малейшего сомнения, – за принципы, которые должны бы были научить нашу расу скорее самим руководствоваться законами природы, нежели пытаться контролировать их. Время от времени появлялись выдающиеся умы, в глазах которых всякий успех в практических науках был не более, как шаг назад к области истинной пользы. Иногда поэтический ум, этот высший, как мы знаем, духовный дар, – так как истины наибольшей важности могли быть нами открыты только благодаря этой аналогии, которая так много говорит воображению и ничего не говорит уму слабому и обыкновенному, – иногда, говорю я, поэтический ум опережал философскую нерешительность и в мистической притче о древе познания добра и зла и о запретном плоде, причинявшем смерть, видел ясное свидетельство, что наука не была добра к человеку в период несовершеннолетия его души. И эти люди, поэты, – живя и умирая в пренебрежении у «утилитаристов», грубых педантов, которые пользовались титулом, которого достойны лишь оставленные без всякого внимания поэты, – эти люди свои грезы и свои сожаления перенесли на эти далекие дни, когда наши нужды были так же просты, как наши радости упоительны, – когда слово веселость было неизвестно: так трогательны и глубоки были звуки счастья! – святые, священные, благословенные дни, когда голубые реки протекали полными берегами между нетронутыми ничьим прикосновением холмами и уходили далеко в глубь девственных, благоухающих, заповедных лесов. Однако, эти благородные исключения из общей нелепости служили лишь к ее укреплению своей противоположностью. Увы! из всех наших дурных дней мы перешли в еще более худшие. – «Великое движение» (таково было тогдашнее арго) шло быстро вперед: болезненная сумятица, нравственная и физическая. Искусство или, лучше сказать, искусства поднялись на высшую степень, и однажды возведенные на трон, они набросили цепи на разум, который помог им подняться до этого могущества. Человек, который не мог не знать о величии природы, в простоте сердечной приходил в неописанную радость по случаю все растущих завоеваний над ее элементами. Точно также, в то время, как он в своей гордости воображал себя Богом, на него находило детское безумие; как это можно было предвидеть, с самого начала болезни, он скоро заразился всякими системами и абстракциями; он зашел в чересчур общие места. Между прочими странными идеями; идея всеобщего равенства заняла одно из первых мест на земле, и пред лицом аналогии и Бога, и наперекор предостерегающему во всеуслышание спасительному голосу законов градации, которые так очевидно проникали все земное и все небесное, – были сделаны бессмысленные усилия водворить на земле всеобщую демократию. Зло это необходимо вытекало из первого зла, науки. Человек не мог одновременно и делаться умным, и подчиняться. Но вот поднялись, с страшным дымом, массы городов. Зеленые листья покоробились от горячего дыхания горнила. Чудный лик природы был как будто обезображен опустошениями какой-то омерзительной болезни. И мне кажется, моя милая Уна, что наше чувство, даже заснувшее вследствие своей изможденности и изысканности, должно было бы нас здесь остановить. Но теперь ясно, что, развращая наш вкус, или, скорее, пренебрегая его образованием в школах, мы безрассудно довершили наше собственное разрушение. Ибо, поистине, в этом кризисе только один вкус,- эта способность, которая, занимая среднее место между умом в собственном смысле и нравственным чувством, никогда не могла быть презираема безнаказанно, – только один вкус мог вернуть нас постепенно к счастию, природе и жизни. Но, увы, чистый созерцательный ум и величественное вдохновение Платона! Увы, musice, на которую справедливо смотрели, как на вполне достаточное средство для воспитания души! Где были вы? – Когда вы исчезли во всеобщем забвении и презрении, в вас нуждались наиболее отчаянным образом. Паскаль, любимый нами обоими философ, дорогая Уна, сказал, – и как справедливо! – «que tout notre raisonnement se reduit a ceder au centiment»


С этой книгой читают
Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Одна сотая

Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).


Папаша Орел

Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.


Абенхакан эль Бохари, погибший в своем лабиринте

Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…


Белый Клык. Любовь к жизни. Путешествие на «Ослепительном»
Автор: Джек Лондон

В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».


Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Cvan-65

Солдаты возвращаются из плена, даже если нет войны.


Мальтийская богиня

Совладелица антикварного магазина в Торонто Лара Макклинток летит на Мальту, чтобы проследить за пересылкой старинной мебели в новый дом известного архитектора и сердцееда Мартина Галеа. Но, когда Галеа находят мертвым, Лара выясняет, что ее клиент и его дом попали под заклятие прошлого, корни которого уходят в те далекие времена, когда на Мальте правила Великая богиня.Лин Гамильтон — популярная канадская писательница, уже в начале своей карьеры была удостоена награды Ассоциации детективных авторов Канады.


Большой Гапаль

Большой Гапаль — это таинственный бриллиант, который аббатисы знаменитого семейства де С. передают одна другой как символ власти земной и славы небесной. В начале XVIII века владеющая им прекрасная София-Виктория готовит свою юную племянницу Эмили-Габриель получить его, когда наступит ее час. Она учит девочку искусству наслаждения, изысканным наукам, занимается воспитанием ее чувств.Но подобное воспитание, которое по сути дела является одной из прекраснейших историй любви, шокирует и возмущает общество.


Секреты развития интеллекта в спецслужбах. Рассылка 1-30

Идея рассылки возникла по двум причинам. Первая — к нам в Центр интеллектуальных технологий позвонил товарищ, купивший книгу руководителя Центра И.Полонейчика «Как легко учиться и сдавать экзамены». Оказалось, бывший разведчик. Похвалил книгу, отметил, что многое из того, что в ней приведено, использовалось при подготовке в спецшколе, которую он заканчивал. После этого лирического отступления он начал домогаться ответа на тему «А кто, собственно, позволил это публиковать, да еще в открытом виде, да еще с таким школярским названием книги?».Отсутствуют выпуски 21,24.


Другие книги автора
Падение дома Ашеров

Родерик Ашер, последний отпрыск древнего рода, приглашает друга юности навестить его и погостить в фамильном замке на берегу мрачного озера. Леди Мэдилейн, сестра Родерика тяжело и безнадежно больна, дни её сочтены и даже приезд друга не в состоянии рассеять печаль Ашера.После смерти Мэдилейн местом её временного погребения выбирается одно из подземелий замка. В течение нескольких дней Родерик пребывал в смятении, пока ночью не разразилась буря и не выяснилось чудовищное обстоятельство — леди Мэдилейн была похоронена заживо!Восстав из гроба, она пришла к брату с последним укором, и две души навсегда оставили этот бренный мир.Замок не надолго пережил своих хозяев, через несколько мгновений он уже покоился на дне зловещего озера.


Похищенное письмо

Похищенное письмо позволяет господину Д., шантажировать одну даму. Несмотря на все усилия парижской полиции, найти письмо в доме господина Д. не удалось. С просьбой о помощи к сыщику Огюсту Дюпену приходит один из полицейских.


Тайна Мари Роже

Некая юная девица, Мэри Сесили Роджерс, была убита в окрестностях Нью-Йорка осенью 1842 года. «Тайна Мари Роже» писалась вдали от места преступления, и всё «расследование» дела было предпринято на основе лишь минимальных газетных данных. Тем не менее, данные в разное время спустя после публикации рассказа полностью подтвердили не только общие выводы, но и все предположительные подробности!Рассказ также называется продолжением «Убийств на улице Морг», хотя с теми убийствами это новое уже не связано, но расследует их всё тот же Огюст Дюпен. .


Черный кот

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.