«Я в ярости оттого, что барахтаюсь в этой чертовой философии, которую разум мой не может не поддерживать, а сердце не устает опровергать».
Дени Дидро, в письме к г-же де Мо, сентябрь 1769 г.
Дени ДИДРО, философ.
Г-жа Анна-Доротея ТЕРБУШ, профессия: живопись и мошенничество.
Г-жа Антуанетта ДИДРО, жена Дидро.
Анжелика ДИДРО, дочь Дидро.
Мадемуазель ГОЛЬБАX, юная девушка.
БАРОННЕ, секретарь Дидро.
Декорация не меняется.
Маленький охотничий" домик в глубине Гранвальского парка. Барон Гольбах отдал его в распоряжение Дидро, который, естественно, превратил свое обиталище в нечто среднее между рабочим кабинетом, будуаром и научной лабораторией, где царит ужасающий кавардак. Книги, телескопы, реторты в беспорядке валяются на кушетке, креслах и вышитых покрывалах. По углам, что любопытно, валяются какие-то старые деревянные игрушки. Одна дверь ведет наружу, в парк, другая — в прихожую; над этой второй дверью — слуховое окошко «бычий глаз».
Дидро, г-жа Тербуш.
Анна-Доротея Тербуш, портретистка прусско-польского происхождения, пишет портрет Дидро, который лежит на софе, лицом к художнице и спиной к публике. На нем некое подобие античной тоги, оставляющей обнаженными его плечи и руки.
Г-жа Тербуш. Перестаньте менять выражение лица, мне никак не удается вас «поймать»! Только что вы были задумчивы, в следующий миг — мечтательны, а теперь ваше лицо выражает отчаяние. В течение десяти минут у вас была сотня разных физиономий. Все равно что писать горный поток!
Дидро. Я вижу только один выход: усыпите меня.
Г-жа Тербуш смеется, подходит к Дидро и обнажает его плечо.
Г-жа Тербуш. Люблю философию.
Дидро. Лучше бы вы любили философов.
Г-жа Тербуш. Не говорите ерунды: Сократ был Уродлив. (Пауза.) Я слышала, у него был небольшой изъян… он… больше интересовался мужчинами… Короче говоря, для женщин он был все равно что погибшим!
Дидро. А вот я гибну из-за женщин. В моих нравах нет ничего античного; я не только не хочу носить женское платье, но и предпочитаю, чтобы женщина в моем присутствии обходилась без него…
Г-жа Тербуш. Не двигайтесь. (Пауза.) Мне бы хотелось написать его портрет… Сократа.
Дидро. Вы находите, что я на него похож? Друзья иногда называют меня «расхристанным Сократом».
Г-жа Тербуш. Вы действительно весьма неряшливы…
Дидро. И это все?
Г-жа Тербуш. Вы неплохой философ…
Дидро. Вот как?
Г-жа Тербуш…И в общем, не так уж уродливы.
Дидро (чарующе). Не так уж?
Г-жа Тербуш. Совсем не так уродливы.
Дидро (доволен). Ах, как же я люблю живопись!…
Г-жа Тербуш. А я— философию!
Смотрят друг на друга с вожделением. В эту минуту кто-то торопливо стучит в дверь.
Голос Баронне, г-жа Тербуш, Дидро.
Дидро. Что такое?
Голос Баронне. Господин Дидро, господин Дидро, это очень срочно!
Дидро. Я работаю! (Г-же Тербуш.) Есть дела и более срочные…
Голос Баронне. Господин Дидро, это для «Энциклопедии»!
Дидро (разом меняя тон). «Энциклопедия»? Что там еще стряслось? (Выпрямляется, натягивает халат. Г-же Тербуш.) Прошу прощения.
Баронне, г-жа Тербуш, Дидро.
Молодой Баронне, секретарь «Энциклопедии», входит поспешно, запыхавшись.
Баронне. Руссо отказался писать статью. Говорит, что недавно у него уже были неприятности с полицией и он больше не хочет рисковать и полгода отсиживаться в собственном погребе. Он сообщил это мне сегодня утром.
Дидро. Но ведь нам через три дня отдавать в типографию! Мы уже и так задержали! Чертов Руссо! Полиция! А я, что же, разве не сидел в тюрьме?
Баронне. Мы оставили полосу в четыре колонки для его статьи, это последняя, которую мы ждали, все остальное уже готово. Есть только один выход, сударь, боюсь, что, как всегда…
Дидро. Что?
Баронне. Боюсь, что вам придется…
Дидро. Ну уж нет… Нет, Баронне, у меня нет времени.
Баронне. Вы, сударь, с такой легкостью все делаете…
Г-жа Тербуш. Когда у него есть время!
Баронне. Сударь, вам же не впервые приходится писать статью в последнюю минуту. И «Энциклопедии» от этого никогда не было хуже.
Дидро. Вот что, мой милый Баронне, я уехал из города в имение барона Гольбаха, чтобы отдохнуть!
Баронне (умоляюще). Сударь!… Ради «Энциклопедии»!
Дидро. Тема статьи?
Баронне. Мораль.
Дидро. Превосходно! Ступай к барону Гольбаху, он где-то в парке. Он годами сочиняет огромный трактат о морали, ему ничего не стоит извлечь из него пару страниц.
Баронне выглядит не очень убежденным.
Баронне. Барон Гольбах? Сударь, ваша подпись будет смотреться куда лучше!
Дидро. Ладно, пусть он напишет, а я подпишу. Ступай, Баронне, ступай!
Баронне, недовольный, подчиняется и выходит.
Г-жа Тербуш, Дидро.
Г-жа Тербуш. Благодарю. Дидро. С тех пор, как я руковожу «Энциклопедией», это занятие съедает все мое время. Но сегодня я буду непреклонен. Я дарю мое время вам.
Г-жа Тербуш. Принимаю. (Начинает рисовать.) Ваш секретарь, похоже, был не в восторге от идеи просить статью у барона.
Дидро. Надо признать, Гольбах пишет тяжеловато. Он макает свое перо в крахмал. Вообразите пирог без дрожжей — вот вам литература барона Гольбаха: она забивает желудок, а мозг при этом остается без пищи.
Она резко откладывает свои мелки.
