Провинциальная философия

Провинциальная философия

Авторы:

Жанр: Современная проза

Цикл: Провинциальная философия №2

Формат: Полный

Всего в книге 52 страницы. Год издания книги - 2010.

Заглавная повесть одноименной трилогии, в которую входят также повесть «Прохор Меньшутин» и роман «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Написана в 1977 г., опубликована первоначально в журнале «Новый мир» в 1993 г., затем в книге «Возвращение ниоткуда» (1998). Публикуется по «Новый Мир» 1993, № 11

Читать онлайн Провинциальная философия


Глава первая

1

Очередная поездка в Нечайск совпала для Антона Лизавина с днем рождения. Ему сравнялось тридцать лет — возраст вполне достаточный и даже несколько запоздалый, чтобы осознать себя, определиться в жизни — оформиться, так сказать. По отношению к Лизавину удачнейшим словом будет именно «оформиться» — в нем есть намек на этакую скульптурную завершенность облика. В самом деле, даже внешность Антона Андреевича по-настоящему установилась именно к этому сроку: ровная темно-русая бородка, недлинно остриженные мягкие волосы, выпуклый лоб — сюда бы еще очки, чтоб получилось лицо из числа типично интеллигентных, таких, знаете, чеховско-провинциальных. Но очков он не носил, и голубовато-серые умные глаза его лишь казались близорукими. Да и не так много добавили бы очки. А вот бородка, отпущенная им недавно, с тех пор как это и в провинции стала позволять мода, оказалась на редкость уместной, она прикрыла и выровняла несколько уменьшенный подбородок, доставлявший в свое время Антону Андреевичу немало переживаний. Собственные фотографии трехлетней давности вызывали у него смутное любопытство: неужто я? — худенький молодой человек с мягкими чертами, с маленьким ртом, не созданным для внятной дикции, с зачесанным хохолком или зализанным пробором — каждый новый парикмахер заново творил ему прическу и внешность, пока не обнаружилось, что никакого пробора и вообще зачеса ему не требуется, волосы лучше всего лежали сами по себе, как им определено природой. Точно так же он понял, что ему лучше не носить рубашек с распахнутым воротом, пиджаков и шляп; принадлежностью его облика стали галстуки, мягкая куртка, шапочка с маленьким козырьком. Одновременно установилась и походка, легкая, неспешная. Смешно говорить, но даже почерк у него окончательно выработался к той поре: некрупные, почти без наклона буквы; а то, бывало, он на одной странице мог гулять и так и этак: то с изящными загогулинами, то просто тяп-ляп, то почти чертежным уставом. Да что там — он заимел наконец свою подпись: одинаково выведенные А и Л с абсолютно параллельными росчерками, затем, тесно и прямо, следующие четыре буквы, а вместо последних — расслабленная закорючка хвостиком вниз и влево, как бы говорящая: ну, тут умному человеку все ясно, можно и повольничать. Мелочь, разумеется, но в ней было свое значение. А то, скажем, в сберкассе (с тех пор как у него завелась там книжица) кассирша то и дело требовала, чтобы он расписался на ордере заново. Нет, не так, а как в первый раз. А он уже и не помнил, как было в первый раз.

Как-то в тетради студенческих времен Лизавин нашел листки с хохмами факультетского остряка Эдика Огурцова, характеристики знакомых в виде заглавий их книг: «Жанна Цыганкова. Опыт выращивания румяных щечек», «Клара Ступак. Мечты без звуков» — и тому подобные пузыри капустнического остроумия. Так вот, о себе он прочел: «Антон Лизавин. Рецепт приготовления консервов ни рыба ни мясо». И, усмехнувшись, признал: так его, пожалуй, и воспринимали. Сейчас-то он был кандидат филологических наук, и. о. доцента в областном пединституте, но долго не умел себя подать, выразить. Как собака в присказке: глаза умные, а сказать не могу. С тех пор как пришлось читать лекции, у него откуда-то и голос прорезался, и разговор полегчал; приезжая в Нечайск, он, сверх собственных ожиданий, выходил даже рассказчиком, душой общества. Ведь земляки-соседи, да и родители, ждали от него, первого и единственного пока своего кандидата наук (и даже и. о. доцента), отчета и особой осведомленности обо всем на свете: от новостей политики и науки до исторических подробностей и… ну, хоть поведения новой загадочной кометы. Между тем ум Лизавина как раз был мало настроен на запоминание сведений, цифр и анекдотов — скорей на узнавание, он больше воспринимал обобщенную переливчатость жизни. Однако, к чести Антона Андреевича, он сразу понял, что уклоняться от запроса не вправе, и отвечал без запинки, экспромтом уверенным и даже вдохновенным, услаждая романтические (при всей недоверчивости) соседские души. Истина ли была им нужна? действительно ли так опасались они столкновения с кометой? Если уж на то пошло, они теперь обо всем на свете осведомлены были через телевизор и прочие общедоступные источники ничуть не хуже столичных жителей. Но они жаждали причаститься еще и к доверительному подтексту этого великого мира — не как-нибудь, а через своего личного, авторитетного представителя.

Вот так к тридцати годам почти ненамеренно, само собой, путем проб и ошибок все подогналось одно к одному, приладилось, обтесалось — одно удовольствие представлять столь определенного человека. За день до поездки Антон полушутя попробовал набросать свой портрет-анкету — и ему как раз пришло на ум то самое словечко о «скульптурности» (что, кстати, заставляет отдать должное еще одному несомненному его свойству — чувству юмора). Никакой расплывчатости, едва ли не на всякий вопрос выскакивал недвусмысленный ответ. Любимое увлечение? — кулинария; он знал толк в поваренных книгах и сам при случае готовил. Любимый цвет? — синий, точнее, голубовато-серый, под цвет глаз (тоже мелочь, но до недавнего времени ему все цвета нравились одинаково). Любимые предметы — всевозможные письменные принадлежности: хорошие папки, тетради, бювары, хорошая бумага, хорошие авторучки. Между прочим, авторучку свою, которой писалась анкета, паркеровскую, с поистине вечным золотым пером, Антон получил в подарок на втором курсе и с тех пор — за десять лет! — ухитрился не только не потерять ее, но ни разу не повредить, чем в душе гордился. Мог он, в конце концов, позволить себе и слабость? Слабость — тоже штришок, определяющий личность.


С этой книгой читают
Прохор Меньшутин

«День февраля»- первая книга М. Харитонова. Повести, вошедшие в нее, потребовали десяти лет творческого труда. В повести «День в феврале» рассказывается о Н. В. Гоголе.Об эпохе царствования Ивана Грозного — в повести «Два Ивана». Повесть «Прохор Меньшутин» — о быте современной провинции.


Мертвые собаки

В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.


Чти веру свою

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Записки судебно-медицинского эксперта

В 2016 году исполняется 125 лет старейшей за Уралом кафедре судебной медицины с курсом токсикологической химии Сибирского государственного медицинского университета. Кафедра славна своей историей и достижениями, которые созидались ее сотрудниками. Одним из преподавателей кафедры в советский период ее истории был Юрий Николаевич Бунин, успешно совмещавший педагогическую деятельность с практической работой в Томском областном бюро судебно-медицинской экспертизы. Помимо педагогического таланта, у Юрия Николаевича, старейшего из ныне практикующих экспертов Томской области, раскрылся и талант литератора, благодаря которому все желающие могут прочитать в данной книге занимательные истории из экспертной практики.


Счастливы по-своему

Юля стремится вырваться на работу, ведь за девять месяцев ухода за младенцем она, как ей кажется, успела превратиться в колясочного кентавра о двух ногах и четырех колесах. Только как объявить о своем решении, если близкие считают, что важнее всего материнский долг? Отец семейства, Степан, вынужден работать риелтором, хотя его страсть — программирование. Но есть ли у него хоть малейший шанс выполнить работу к назначенному сроку, притом что жена все-таки взбунтовалась? Ведь растить ребенка не так просто, как ему казалось! А уж когда из Москвы возвращается Степин отец — успешный бизнесмен и по совместительству миллионер, — забот у молодого мужа лишь прибавляется…


Почерк

В книгу вошла малая проза М. Сегала, воплотившаяся в его фильме «Рассказы» и дополненная новыми сочинениями. В этом сборнике нет ни одного банального сюжета, каждый рассказ – откровение, способное изменить наше представление о жизни.


Рок-н-ролл мертв

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Аномальная зона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Катарское сокровище

Первая история из цикла об инквизиторе брате Гальярде ОП. 1256 год.


Воровской дозор

Виртуозный карточный шулер Потап Феоктистов обыгрывает очередного «клиента» и получает в счет долга подлинную картину Рембрандта. Преступник берет в руки бесценное полотно и мгновенно и навсегда заражается страстью к коллекционированию. Всю дальнейшую жизнь Потап посвящает собирательству и через тридцать лет становится обладателем одной из самых дорогих коллекций в мире. Он богат и счастлив. Но однажды жизнь Потапа рушится. Неизвестные взламывают его хранилище и выносят самые ценные экспонаты. К поискам шедевров подключаются МУР и Интерпол, но и сам Потап не сидит на месте.


Не доверяй мне секреты

Говорят, что у каждого свои секреты. У Грейс тоже есть секрет, его зовут Роза, и ей было девять лет, когда она утонула в реке. Долгие годы Грейс мучило сознание, что она стала невольной виновницей этого несчастья. Однако ее тайна так и не выплыла на поверхность. С тех пор много воды утекло. Грейс живет с любимым мужем и дочерьми в тихой шотландской деревне и вполне довольна жизнью. Но неожиданно телефонный звонок от старой школьной подруги нарушает идиллию. Орла угрожает открыть всем правду о том, что случилось в тот день на реке.


Другие книги автора
Учитель вранья

Герои сказочной повести «Учитель вранья», пятилетняя Таська и её брат, второклассник Тим, увидели однажды объявление, что на 2-й Первоапрельской улице, в доме за синим забором, дают уроки вранья. И хотя Таська уверяла брата, что врать-то она умеет, они всё-таки решили отправиться по указанному адресу… А что из этого вышло, вы узнаете, прочитав эту необычную книжку, полную чудес и приключений.


Линии судьбы, или Сундучок Милашевича

В декабре 1992 года впервые в истории авторитетнейшая в мире Букеровская премия по литературе присуждена русскому роману. И первым букеровским лауреатом в России стал Марк Харитонов, автор романа «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Своеобразная форма трехслойного романа дает читателю возможность увидеть историю России XX века с разных ракурсов, проследить начало захватывающих событий, уже зная их неотвратимые последствия.


Увидеть больше

Новый роман Марка Харитонова читается как увлекательный интеллектуальный детектив, чем-то близкий его букеровскому роману «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Герой-писатель пытается проникнуть в судьбу отца, от которого не осталось почти ничего, а то, что осталось, требует перепроверки. Надежда порой не столько на свидетельства, на документы, сколько на работу творящего воображения, которое может быть достоверней видимостей. «Увидеть больше, чем показывают» — способность, которая дается немногим, она требует напряжения, душевной работы.


Джокер, или Заглавие в конце

Главный герой романа — преподаватель литературы, читающий студентам спецкурс. Он любит своё дело и считает себя принадлежащим к «узкому кругу хранителей» культурных ценностей.Его студенты — программисты, экономисты, в общем, те, для кого литература — далеко не основной предмет. Кроме того, они — дети успешных предпринимателей. Тем не менее, и среди них нашлись люди мыслящие, заинтересованные, интеллектуальные. Они размышляют об устройстве мира, о гениальности, о поэзии. А ещё они влюбляются и активно участвуют в делах своих пап.Настоящая публикация — воспроизведение книги изданной в 2014 году.