Дом наш был полон женщин. Своей суетой и болтовней они совершенно подавляли дядю Чарли и порой даже меня вводили в замешательство. Кроме нас с ним, других мужчин в доме и не было. А когда мне исполнилось девять лет, к прочим женщинам присоединилась еще одна — тетя Бесси, жившая до сих пор у индейцев.
Когда мама рассказывала мне о ней, я все никак не мог поверить. Не прошло и двух лет, как дикари убили моего отца, лейтенанта кавалерии. Индейцев я ненавидел и жаждал стереть их с лица земли, когда вырасту. (К тому времени, когда я, действительно, стал взрослым, индейцы более не представляли собой угрозы.)
— А зачем же она жила с нашими врагами? — требовал я ответа.
Мама отвечала:
— Ее взяли в плен совсем маленькой девочкой. — на три года младше тебя. А теперь она возвращается домой.
«Давно следовало бы», — подумал я и не преминул высказать это, пообещав:
— Если меня захватят когда-нибудь в плен, уж я-то у них долго не задержусь.
Мама обхватила меня руками.
— Не надо так говорить. Тебя они не захватят. Никогда им тебя не заполучить.
Только я и связывал мать с семьей ее погибшего мужа. Счастлива она среди всех этих властных женщин — моих тетушек Маргарет, Ханны и Сабины — не была, но и возвращаться на родину в восточные штаты не захотела. Семейным магазином заведовал дядя Чарли, но он являлся всего лишь мужем тети Маргарет и как бы не настоящим членом семьи. Единственным мужчиной рода был мой отец, младший брат тетушек, поэтому истинным членом рода считался именно я, ко мне должен был впоследствии отойти и магазин. Мать осталась, чтобы охранять мое наследство.
Никто из трех теток-сестер в глаза раньше не видал тети Бесси. Индейцы захватили ее еще прежде их рождения. Знала Бесси только тетя Мэри, что была двумя годами старше ее, но тетя Мэри жила в тысяче миль от нас и к тому же была нездорова.
Фотографии маленькой девочки, чья история сделалась легендой, никогда не было. У первопоселенцев хватало забот, как накормить и одеть детей, тут уж не до фотографий.
Не раз побывали в нашем доме армейские офицеры. Мы получили несколько писем, предупреждавших, что тетю Бесси, вырванную из плена у дикарей, скоро вернут, но до той поры прошло еще немало дней. Майор Хэрис, осуществлявший передачу, предупредил тетушек, что у них наверняка возникнут трудности, потому что тете Бесси вряд ли удастся легко войти в жизнь семьи.
Но тетя Маргарет восприняла его слова лишь как вызов своим способностям, а от вызова она никогда не уклонялась.
— Мы — одной крови, — возгласила тетя Маргарет. — Вне всякого сомнения, она должна поселиться у нас. Бедняжка Бесси, наша дорогая сестра, оторванная от родного крова сорок лет назад!
И все же честный, хотя и несколько прямолинейный, майор настойчиво продолжал:
— Все эти годы она провела среди дикарей, а захватили ее совсем девочкой. И хотя сам я не видел ее, резонно предположить, что она будет мало чем отличаться от индеанки.
Тут моя тетя Маргарет величественно выпрямилась, всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена, и проговорила:
— Майор Хэрис, я никому не могу позволить критиковать свою дорогую сестру. Она поселится у меня в доме, и если я не получу официального подтверждения, что ее доставят сюда не позже чем через месяц, то приму соответствующие меры.
Тетя Бесси прибыла еще до истечения отпущенного месячного срока.
Остальные тетушки доблестно готовились к встрече. Суетились больше обычного, терли, мыли и наводили повсюду блеск. Меня переселили из той комнаты, которую я занимал, в мамину (она, кстати, давно просила так сделать, потому что по ночам меня мучили кошмары). А прежнюю мою комнату специально подготовили для тети Бесси, наводнив ее удобными мелочами: повсюду постелили свежие салфетки, разложили на столике шпильки, поставили парные кувшин с тазиком для умывания, позаботились и о двух новых спальных рубашках на случай, если ее прежние поизносились. (На деле ночных рубашек у нее не было вовсе.) Ханна предложила сшить для тети Бесси несколько платьев.
— Может, стоит специально заказать, ведь неизвестно, что у нее есть и чего нет?
Однако Маргарет указала, что так же неизвестен и требуемый размер.
— Когда она тут пообвыкнет, устроится, отдохнет день-два, у нее будет масса времени выбрать в магазине то, что понравится.
Пока шли все эти приготовления, у нас перебывали чуть не все женщины городка. Маргарет пообещала им, что, конечно же, пригласит всех на чай, где они смогут познакомиться с Бесси, как только она достаточно оправится от своих приключений.
А любопытных сестер Маргарет предупредила:
— Нам тоже не следует задавать ей поначалу слишком много вопросов. На отдых требуется время. Ведь ей столько пришлось пережить.
Тут голос Маргарет сильно понизился, будто лишь ей одной могли быть понятны страдания старшей сестры.
Переживания Бесси и вправду были ужасны, но вовсе не в том смысле, как это представлялось ее сестрам. Ужас, от которого она страдала, появившись в их семье, состоял в том, что она оказалась в отрыве от своих родичей-индейцев и попала в руки людей незнакомых. То было не освобождение. Она вновь стала пленницей.