День был разноцветным и ярким, как краски на большой матрешке, которую мальчику подарили в тот день, когда он, по рассказам матери, сделал первый шаг. Матрешка давно была похоронена на дне ящика со старыми игрушками, и краски на ней поблекли и наполовину стерлись, но сейчас она почему-то вспомнилась...
В такой день хорошо гулять. Только не с сестрой, конечно, а с приятелями. И не в этом хилом лесопарке, а в настоящем лесу. Взять с собой спички, развести на полянке костер — просто так, для интереса. А если захватить из дома еще и хлеба, то можно поджарить его над огнем, чтобы потом вкусно хрустеть обгоревшими гренками, пахнущими смолой от сосновых веток.
А еще можно гонять на велосипедах наперегонки с дружками в районном парке. Или собрать ребят, пойти на школьное футбольное поле и наконец-то раздолбать в пух и прах команду соседнего двора, которая давно уже заслужила отмщения за все последние проигрыши.
Да мало ли чего можно придумать в сверкающий всеми красками новорожденного лета денек!
И чего это сестре Алке вздумалось тащить мальчика с раннего утра куда-то на другой конец города? Да еще молчит, будто воды в рот набрала! Сколько раз ее уже спрашивал, куда и зачем мы едем, а она делает вид, что оглохла!.. Вообще, с сестрой ему крупно не повезло. Угораздило ее родиться на десять с хвостиком лет раньше, вот она и кочевряжится... Думает, если ему семь, то он еще маленький!.. Может, хоть сейчас она проболтается?
— Ал, — дернул мальчик руку сестры. — А мы скоро придем?
Алла сурово поджала губы.
— Скоро! — ответила она таким тоном, что мальчику сразу расхотелось продолжать расспросы. — Уже устал, что ли?
— Устал! — с вызовом сказал мальчик. — И пить охота! А ты воды не взяла, ду... думать же надо!..
— Странно, — хмыкнула Алка. — На улице бегать весь день с утра до вечера ты не устаешь. И пить почему-то не хочешь, пока домой не придешь. А как куда-то идти — так сразу начинаешь хныкать... Ничего, потерпишь: авось уже не маленький!
Вот язва! Спасибо, мама с папой, ничего лучше не придумали, как наградить его вот такой сестрой. Скорей бы она заканчивала свой институт да проваливала замуж, он бы тогда хоть вздохнул спокойно!..
Но озвучить эти мысли мальчик не посмел. Только подтянул сползающие шорты, шмыгнул носом и сделал очередной заход:
— Ал, а мы там долго пробудем?
Он нарочно не стал уточнять — где это «там». Может, сестра клюнет на это и проговорится?
Но Алка была начеку (вот кому бы играть в шпионы — цены бы ей там не было! От пыток бы загнулась, но никаких секретов не выдала бы «врагам»!).
— Слушай, — сказала она, нахмурив белесые брови под низко повязанным старушечьим платком, — ты можешь немного помолчать, а? Достал уже своими вопросами!
И демонстративно отвернулась.
«Ах, так? — подумал мальчик. — Это еще неизвестно, кто кого достал!.. Ладно. Раз ты так — то я тебе перестаю подчиняться! И учти, дура: вот вернутся родители — я им все расскажу! Не знаю, как папа, а мама уж тебя точно по головке не погладит, когда узнает, что ты таскала меня куда-то за тридевять земель и даже воды не взяла с собой!.. »
Он выдернул руку из ладошки сестры и с независимым видом зашагал, держась от Алки в стороне. Мол, я вовсе и не с тобой иду, а сам по себе. И ты мне — не конвоир, а так, случайная попутчица!..
Накануне Алка и словом не обмолвилась, что они куда-то поедут. Хотя в их семье перед любой вылазкой из дота «в целях повышения культурного уровня», как говорит папа, имея в виду музеи, выставки или просто самостоятельную экскурсию по достопримечательностям города, начинались длительные сборы и жаркие споры по поводу возможных маршрутов. Потом шла стадия экипировки: подбор одежды и обуви (особенно для мамы и Алки), укладка объемистой сумки, куда помещался запас продуктов и воды, которого вполне хватило бы для путешествия пешком на Северный полюс. И это было, в принципе, хорошо. Потому что заранее было известно, что на такой-то день не стоит планировать никаких дел с дружками по двору, и лучше с этим заранее смириться, потому что сопротивляться воле родителей — безнадежное дело...
Однако теперь, пользуясь своим положением временно исполняющей обязанности главы семьи, Алка и не подумала предупредить брата о предстоящей поездке. Она просто разбудила его спозаранку, напичкала противной гречневой кашей (которая у нее, к тому же, подгорела — как хозяйке ей до мамы еще далеко) и велела собираться. Куда, зачем — так и осталось загадкой.
И вообще сестра в последнее время — какая-то странная. Словно ее пыльным мешком из-за угла накрыли, как говорит в таких случаях мама. Или будто двойку на экзамене в институте схлопотала. Сядет на диван перед телевизором, уставится в экран неподвижным взглядом и даже не улыбнется ни разу, если комедию показывают. А то вообще лицо вдруг скривит — и бегом в ванную. Запрется там, кран откроет до отказа так, что вода ванну вот-вот насквозь пробьет, и сидит... Наверное, ревет. А чего реветь, спрашивается, если ее никто не обзывал и за «хвост» не дёргал? А еще к соседке, тете Лене, зачем-то зачастила. И та чуть ли не каждый день стала заглядывать, хотя при маме она так не ходила. Сядут на кухне, мальчика выгонят в комнату — и шепчутся, как заговорщицы. Пару раз мальчик пробовал подслушать эти разговоры, но его быстро засекали и тогда вообще выпроваживали на улицу.
![Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]](/storage/book-covers/fc/fc39a5abae6443457fe1ac7d2fcc954d4e486557.jpg)
