Проданные годы [Роман в новеллах]

Проданные годы [Роман в новеллах]

«Я хорошо еще с детства знал героев романа „Проданные годы“. Однако, приступая к его написанию, я понял: мне надо увидеть их снова, увидеть реальных, живых, во плоти и крови. Увидеть, какими они стали теперь, пройдя долгий жизненный путь со своим народом.

В отдаленном районе республики разыскал я своего Ализаса, который в „Проданных годах“ сошел с ума от кулацких побоев. Не физическая боль сломила тогда его — что значит физическая боль для пастушка, детство которого было столь безрадостным! Ализас лишился рассудка из-за того, что оскорбили его человеческое достоинство, унизили его в глазах людей и прежде всего в глазах любимой девушки Аквнли. И вот я его увидел. Крепкая крестьянская натура взяла свое, он здоров теперь, нынешняя жизнь вернула ему человеческое достоинство, веру в себя. Работает Ализас в колхозе, считается лучшим столяром, это один из самых уважаемых людей в округе. Нашел я и Аквилю, тоже в колхозе, только в другом районе республики. Все ее дети получили высшее образование, стали врачами, инженерами, агрономами. В день ее рождения они собираются в родном доме и низко склоняют голову перед ней, некогда забитой батрачкой, пасшей кулацкий скот. В другом районе нашел я Стяпукаса, работает он бригадиром и поет совсем не ту песню, что певал в годы моего детства. Отыскал я и батрака Пятраса, несшего свет революции в темную литовскую деревню. Теперь он председатель одного из лучших колхозов республики. Герой Социалистического Труда… Обнялись мы с ним, расцеловались, вспомнили детство, смахнули слезу. И тут я внезапно понял: можно приниматься за роман. Уже можно. Теперь получится».

Ю. Балтушис

Читать онлайн Проданные годы [Роман в новеллах]


Запродажа

Зерно, которое отец получил летом за рытье канав, все вышло. Смолола мама последнюю горсть и так старательно обмахнула гусиным крылом жернов, что мыши и крысы, обозлившись, оставили наше жилье. Под кроватью еще было с полмешка картошки. Да только сосчитали мы картофелины, и получилось, что, если каждый день варить по две штуки на человека, их не хватит до той поры, когда мать выручит что-нибудь за свое прядево. После этого отец поглядел на нас и объявил:

— Перебью всех, как лягушат, а сам — на сухую осину.

Мы с сестрой молчали, один Лявукас засопел, спрятался за материну спину и поглядывал оттуда на отца, словно хорек. Вечно он так. Поругают его или по спине треснут — тотчас спрячется и выглядывает, а иной раз и грязным кулаком погрозится. И я, мол, мужик! За материной спиной и заяц храбрится. Нет, ты постой-ка перед рассерчавшим отцом! Прошлым летом на меня Тяконисов бык напал, три загона гнался за мной по ольшанику, и то ничего. От быка куда-нибудь убежишь, а куда убежишь от отца, когда он ругается? Эх, чего и ждать от Лявукаса! Совсем махонький, я даже помню, как он на свет появился. Вечно сопит носом, путается в рубашонке и всюду увязывается за мной. Хуже сестры. Эта хоть и хнычет часто, зато как уставится на отца, тот, будто ожегшись, отворачивается и только бормочет из-под усов, что, видать, сам черт придумал этих баб! Вот и теперь стала перед отцом, широко расставив посиневшие от холода босые ноги, подняв худые, костлявые плечики. Отец рявкнул в сторону матери:

— Убери с глаз моих эту негодницу, тебе говорю, убери!

— Хоть бы потеплело поскорее, — сказала мать, не слушая отцова крика. — Летом, как-никак, то щавель, то ягода, то грибы… Ах ты, владыка милостивый! — Она помолчала и добавила: — Одна надежа — наша буренка. Хоть бы подождала — подольше не отдоилась, не то горе нам…

Наша буренка стоит тут же, в сенцах. По утрам, когда мать растапливает печь и отворяет дверь, оставив закрытой нижнюю половину, чтобы не так сильно валил внутрь холод, буренка тут же просовывает голову, доставая мордой почти до середины избы, и громко ревет — требует теплого пойла. Совсем глупая скотина! Разве поможет пойло, когда ты стоишь в сенях? Подобрал отец где кол, где слегу, где палку какую-то, приставил к боку избы, вершинками под стреху, забросал сверху хворостом и собранной на поле картофельной ботвой — вот и буренкины палаты! И двери-то нет, а только мотается старая дерюга в проеме. Зимою, как задует ветер, во все щели нанесет снега, заметет, белой резьбой покроет палаты буренки и треплет, колышет дерюгу. А когда так, то хоть три ушата горячего пойла выхлебай — разве поможет? Но буренка не понимает, упрямо просовывает поседевшую за ночь от инея морду и так жалобно мычит, что мать, не устояв, пододвигает ей чугун запаренной мякины, а если нет мякины, то хоть чистой теплой воды. Потом обращается к нам:

— Ребятишки, а ребятишки, довольно валяться в постели — бока пролежите. Бегите в сени, натрите соломы корове.

В избе еще темно, только на стене играют отсветы от топящейся печи. Поверх второй дверцы клубами валит внутрь холод, гонит дым к потолку, пробирается под нагревшееся одеяло. Попробуй-ка встань теперь! Но мы все-таки вскакиваем с кровати, на цыпочках, прыгая с ноги на ногу, выбегаем в сени и усердно растираем ладонями ржаную солому, которую отец приготовил еще с вечера. Пальцы стынут, ладони горят, словно ты их крапивой обстрекал, под ногтями так больно, что спина немеет. Но мы растираем и растираем. Буренка не свинья, за каждую мягко растертую соломинку расплатится каплей молока. А что боль под ногтями по сравнению с молоком? Выбежишь на двор, потрешь руки снегом и — как ни в чем не бывало! Так думали мы, но совсем иное, видать, думала буренка. Молока она давала все меньше и меньше, и однажды утром мать поднялась от ее вымени с пустым подойником.

— Все, — сказала она и отвернулась.

Но отвернулась ненадолго, — тотчас усадила нас за стол, где для каждого было положено по две картофелины и еще блюдце с рассолом, чтоб макали. И стала мать весело говорить, что жизнь, благодарение богу и пресвятой деве, очень хороша, а дальше пойдет еще лучше и лучше. Вот скоро она запечет отменного молозива, — урвет часть первого молока у теленка. Молозиво будет густое: черпнешь ложкой, и останется покрытая росинками сыворотки ямка. Еще черпнешь, и опять ямка. И так до самого донышка. И столько мы его съедим, что впору ремни отпускать. А теленок будет такой гладкий, пестроногий, со светлой звездочкой на лбу — так бы глядел на него, и больше ничего не надо! Пустим его в избу, он пойдет от порога к лавке, потом к кроватям, увидит, какие наши детки сытые да хорошие, и от радости только — скок-скок!..

Лявукас весело рассмеялся и, макая картошку в рассол, решительно заявил, что он первый погладит теленка, потом опять погладит, а там уже будет гладить и гладить и никого близко не подпустит к нему. Сестренка Маре даже вздрогнула от такого святотатства, схватила ложку и недолго думая хвать Лявукаса по лбу. Тот — в слезы. Отец вскинулся:

— Да уймитесь вы, пес бы вас унес!..


С этой книгой читают
Водоворот

Роман «Водоворот» — вершина творчества известного украинского писателя Григория Тютюнника (1920—1961). В 1963 г. роман был удостоен Государственной премии Украинской ССР им. Т. Г. Шевченко. У героев романа, действие которого разворачивается в селе на Полтавщине накануне и в первые месяцы Великой Отечественной войны — разные корни, прошлое и характеры, разные духовный опыт и принципы, вынесенные ими из беспощадного водоворота революции, гражданской войны, коллективизации и раскулачивания. Поэтому по-разному складываются и их поиски своей лоции в новом водовороте жизни, который неотвратимо ускоряется приближением фронта, а затем оккупацией…



Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.


Безрогий носорог

В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.


Белый конь

В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.


Встреча

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Горбатые мили

Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.


Повелитель железа

Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.


Тень любви

Действие романа происходит в Англии середины прошлого века. Дочь адвоката Уориндера, Кристина, влюбляется в учителя Дэниэла Хантера. На пути к счастью перед ними возникает много преград, но большое и светлое чувство поможет им преодолеть все невзгоды и быть вместе.


Только с дочерью

Книга Бетти Махмуди в соавторстве с Уильямом Хоффером «Только с дочерью» – реальная, леденящая кровь история о бегстве из Ирана волею судьбы оказавшейся там американки. Жестокий урок всем девушкам, мечтающим о браке и жизни на мусульманском Востоке!


Преступление в Медовом раю

Космический корабль с интернациональным составом экипажа приземляется на неизученной планете. Проанализировав данные приборов, космонавты обнаруживают, что воздух на планете пригоден для дыхания, а условия близки к земным. Они выходят из корабля и исследуют планету.Все члены экипажа так поражены великолепием природы, окружающей их, мягким климатом, а также полным отсутствием хищников, что присваивают планете название Медовый рай.Но сонограммы, сделанные психологом экипажа, наполнены гнетущими кошмарными видениями…(fantlab.ru)


Дыхание бури

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.