Мне было восемь лет, когда в моей жизни появилась первая СОБАКА! Это только звучало так громко в моей восторженной душе, а на самом деле это был крошечный, белый, теплый комочек, с коричневыми глазками, влажным розовым язычком и хвостиком кренделем. Щенок был абсолютно беспородным, но разве это было важно? Это была моя СОБАКА! Мы были вместе каждую минуту: в школе я могла думать о ней, отправляясь спать, я все еще ощущала ее шелковистую шерстку ладонями — это было СЧАСТЬЕ! Нечего было и думать о том, чтобы взять ее с собою в постель, с моей мамой такие штучки не проходили, но никто не мог мне помешать вставать к ней по нескольку раз за ночь, чтобы проверить, все ли в порядке, или просто погладить. Сердце мое при этом замирало от восторга!
Щеночек был совершенно белый, а на острой мордочке ярко сияли большие коричневые глаза. Назвала я ее Белкой, видимо потому что она была белая. Нужно ли говорить, что мы были неразлучны. Она была самой прекрасной собакой на свете!
Однажды я услышала разговор мамы с приятельницей о том, какое важное место в красоте каждой женщины занимают брови (они при этом красили друг другу брови несмываемой краской и высмеивали одну свою знакомую с белесыми бровями). Эти насмешки очень больно меня задели — ведь моя Белка совершенно не имела бровей, никаких, даже белесых! Я живо представила себе, как смеются над ней все окрестные собаки и их хозяева.
— «Ни за что не дам ее в обиду!»- решила я и, тихонечко стащив со стола остатки разведенной краски, нарисовала ею на чистом доверчивом лице моей Белки прекрасные черные брови, размаху и форме которых могла позавидовать любая цыганка. Мне это очень понравилось, казалось, что и Белке тоже, так охотно разделяла она мои восторги.
А тут мама попросила меня сходить в магазин, за хлебом. Это была прекрасная возможность показать Белку людям и мы с моей красавицей помчались бегом.
— Я тебя сейчас привяжу у входа, а сама пойду куплю хлеб, — инструктировала я ее по дороге, — ты сиди себе спокойно, люди будут останавливаться, говорить тебе комплименты, а ты делай скучное лицо и не обращай на них внимания. Я немножечко в стороне послушаю, ты сделай вид, что меня не видишь, а потом подойду, скажу: «Так надоели нам эти поклонники!» А потом мы медленно уйдем… — фразу эту я услышала в кино и все мечтала применить к месту.
Да, скажем прямо, результат нашего появления у магазина превзошел все мои ожидания! Белка честно выполнила все, о чем я ее просила — она сидела со скучающим лицом, что называется и черной бровью не поводя, даже на самые громкие выражения восторга! Смех стоял — гомерический!
— Нет, ну вы только подумайте, что вытворяют, ой, мамонька родная, щщас скончаюсь!!! — вбежала в магазин толстая тетка. С этими словами она как-то сползла по стене на пол, продолжая трястись и открывать рот. Звуков оттуда не было. Я постояла немного рядом с ней, надеясь услышать кто и что где-то там вытворяет, но так и не дождалась.
— Ну что ж, пойду домой, — решила я, — у нас с Белкой времени нет эти глупости выслушивать.
В моих грандиозных планах по завоеванию собачье-человеческого мира моды, был обход: сначала всех моих подружек, у которых есть собаки, чтобы видели, как может быть собака преображена при помощи простых, косметиических приемов, а потом всех подружек без собак, чтобы они, как независимые рефери, признали мою Белку самой красивой. К слову сказать, ни у кого больше не было собаки с абсолютно белой мордой, так что, при всем желании, брови были бы не столь эффектны.
Так, озабоченная своими проблемами, я вышла из магазина и направилась к месту, где была привязана Белка. Но что это? Возле забора собралась толпа, которая хохотала, выкрикивала одобрительные и возмущенные возгласы, жила и колыхалась! Маленькие мальчишки снизу, на уровне колен, ввинчивались в нее, чтобы через несколько минут вывинтиться обратно и упасть на землю, дрыгая ногами — это они друг другу демонстрировали, как им было смешно, все больше и больше распаляясь от собственных представлений.
«Позвольте-ка, где же моя Белка, моя прекрасная собачья Нефертитти?» Про Нефертитти и другие идеалы красоты я слышала разговор моей старшей сестры с ее подругой Людой, та была старше сестры и ее мнение даже я признавала, несмотря на мой «детский нигилизм и всеобъемлющее всех авторитетов отрицание» — это сестра про меня так выражалась. Ведь Белка должна быть где-то там?!
И тут до меня дошло…
«Ведь это над ней смеются!!! Глупые, злые люди! И она там одна, бедная, даже ответить не может!» Почему-то именно это показалось мне наиболее обидным и я, как торпеда, протаранила толпу!
— Вы!!!… Ты!!!… Да что вы все понима-а-а-а-а-а-е-е-е-е-ете-е-е!!! Да вы на себя в зеркло когда-нибудь смотрели, кроме как по утрам?!
Заехав кулаком кому-то по уху, кому-то в живот, потеряв авоську с хлебом, размазывая злые слезы кулаками, мы с Белкой покинули поле боя, выслушивая вслед обидные выкрики ненавистных мальчишек и обещания «… поговорить с моими родителями» кого-то из взрослых. Нужно сказать, что это обещание было выполнено соседкой еще до моего возвращения, потому что дорогу домой я выбрала самую длинную… Нужно же мне было объяснить моей подружке Белке, а еще больше самой себе — почему люди могут быть ТАКИМИ???
