Германия, земля Северный Рейн — Вестфалия, автобан на отрезке Леверкузен — Кёльн. 2005 год.
За мостом через Рейн, в том месте, где дорога делает крутой поворот в сторону Кёльна, водитель автобуса не справился с управлением. Двухэтажный монстр несколько раз качнулся из стороны в сторону и тяжело завалился на бок. Скорость была высокой, «Неоплан» ещё сотню метров протащило по мокрому асфальту и выбросило на обочину.
Через несколько минут на место аварии прибыли машины скорой помощи, полицейские, спасатели и пожарные. Последние оказались как нельзя кстати: взрыва не было, но перевернувшийся автобус все-таки загорелся из-за утечки топлива.
Оставшихся в живых перевезли в Университетскую клинику Кёльна. Те, кому повезло меньше, остались лежать на обочине, обёрнутые в чёрные пластиковые саваны.
Среди тех, кто сейчас ехал в клинику, был высокий худощавый молодой человек с обветренным загорелым лицом и блуждающим взглядом. Ещё до приезда полиции и волонтёров парень помог выбраться из дымящегося автобуса нескольким пассажирам. Нырял в горящий салон не задумываясь, на автомате, словно делал это не в первый раз.
Казалось, парень с трудом воспринимал происходящее, что легко объяснялось перенесённым стрессом. Молодого человека можно было принять за военного, но выправка, выносливость и способность принимать быстрые решения резко контрастировали со щетиной на лице и длинной свалявшейся шевелюрой. К прочим особенностям, или скорее к странностям, можно было отнести и его старомодный наряд: куртка допотопного покроя, потёртый свитер и широченные шаровары защитного цвета, заправленные в шерстяные гетры. На одежде не было заметно следов крови, на лице и руках — ни одной царапины.
Парня здорово знобило. Когда он забирался в карету скорой помощи, один из санитаров набросил ему на плечи плед. Всю дорогу до Кёльна молодой человек сидел, обхватив голову руками, и почти не отрывал взгляда от своих армейских ботинок. Изредка поглядывал в окно, изучая безрадостный зимний пейзаж. В эти моменты в его взгляде читались страх и удивление. Он явно не понимал, где находится и что происходит.
При первом осмотре выяснилось, что пациент отделался только лёгкими ушибами. Молодой человек лежал в отдельной палате и сбивчиво отвечал на вопросы медперсонала.
— Ваше имя, пожалуйста?
Этот простой вопрос поставил пациента в тупик. Он не мог вспомнить не своего имени, ни адреса. Ничего не знал о родственниках. Откуда он родом, куда ехал и как попал в автобус, он тоже не мог сказать. Помнил только то, что произошло с ним сразу после аварии. С той самой минуты, когда разбитые стёкла, дорожная пыль и крики пассажиров заполнили салон «Неоплана», память обрывалась, словно плёнка в кинопроекторе. Резко, без предупреждения, живая картинка катастрофы сменялась абсолютной пустотой, белым светом, вакуумом. На смену крикам о помощи приходила тишина.
У парня не было ни денег, ни документов. Ровным счётом ничего, что могло рассказать о его личности или роде занятий. Оставалось надеяться, что при осмотре места аварии полиция найдет паспорт или водительское удостоверение. По крайней мере, на документах должна быть его фотография, личность его станет известна, о нём сообщат родственникам, а дальше… Для начала хотя бы это.
Врачи вышли из палаты. Оставшись в одиночестве, молодой человек почувствовал страх. Испугался, что неизвестность сейчас накроет и эти первые часы после катастрофы.
Реальность и вправду отступала, белым туманом заволокло место аварии, дорогу сюда, в Кёльн. Парень старался подробно восстановить в памяти детали: горящий автобус, приезд полиции, осмотр, разговоры с эскулапами, их имена на бейджиках, пытался зацепиться хоть за что-то.
Ему удалось оживить картинки, вспомнить обрывки фраз. «Возможно, потеря памяти — следствие удара головой или пережитого шока…» Внешний осмотр и томография не показали отклонений. Не было ни гематомы, ни болей, ни слабости или тошноты. «Ретроградная амнезия, — сказал врач. — Небольшое сотрясение, скорее всего, спровоцировало. Пройдёт со временем».
Последние часы обрели плотность, собрались в единое целое. Теперь можно попробовать продвинуться дальше, но все усилия оказывались напрасны — опять эта белая непроницаемая стена. Парень не мог сказать, женат он или нет, есть ли у него дети… Каким было его детство, как выглядят родители, где находится его дом. Странное и пугающее чувство, словно его выдернули из другого мира и поместили в среду, о которой он не имел ни малейшего понятия. «Пройдёт со временем», — повторил он слова врача.
Продолжая размышлять о последних событиях, молодой человек закрыл глаза. Страх неизвестности отступил, навалилась дикая усталость.
* * *
Он проснулся от шума и увидел в дверях палаты медсестру. Бледную и худую. Её тощие запястья и лодыжки взывали к состраданию. Тонкие губы, старательно подведённые карандашом, не казались чувственными и пухлыми. Наоборот, её нарисованный рот в сочетании с бледным лицом выглядел нелепо.
Молодой человек посмотрел на часы. С того момента, как он заснул, прошло не более получаса.
— Хорошо, что вы проснулись, — с наигранной радостью сказала сестра, как будто это не она секунду назад громко хлопнула дверью.
