— Здравствуйте, — на пороге офиса стоял пожилой человек с длинной седой бородой, одетый в костюм, который когда-то был модным… возможно, в позапрошлом веке. Смотрел сквозь очки-половинки проницательным взглядом и улыбался.
— Эм, здравствуйте, — Кетти невольно нахмурилась и попыталась вспомнить, кто это вообще такой. После секундного замешательства профессионализм перевесил удивление, и она, приветливо улыбнувшись, добавила: — Простите, вам назначено?
— Ну конечно, — старик улыбнулся еще шире и вошел в комнату. Тут только Кетти заметила, что в его бороде позвякивает бубенчик. — Хотя… — он на секунду задумался, — проверьте, пожалуйста. Вдруг я перепутал время. Старость, она может иногда подкидывать загадки для памяти.
Кетти была абсолютно уверена, что на сегодня у нее запланирован сеанс с двумя ее постоянными клиентами, но все же взяла со стола ежедневник и уставилась на запись, которой, вроде бы, там раньше не было:
Альбус Дамблдор — с 10.00 до…
— О… Простите, наверное, это я перепутала дни. Так иногда случается после отпуска, — Кетти лихорадочно пыталась понять, почему на сегодня больше никто не записан, и почему не обозначено конечное время визита.
— Да-да, бывает, — старик принялся с любопытством рассматривать стены, увешанные сертификатами, дипломами и грамотами в рамочках.
Кетти решила оставить этот вопрос на потом. Вспомнив азы психотерапии, которые на секунду напрочь вылетели из головы, она улыбнулась и вернулась к стандартам общения с клиентом, разработанным задолго до нее.
— Располагайтесь, мистер Дамблдор, — Кетти указала рукой на кушетку, а сама села в изголовье. — Я правильно назвала ваше имя? Хорошо, что вы обратились ко мне. Я надеюсь, что наш разговор, наша совместная работа будет приятным и полезным делом как для вас, так и для меня, — как-то отстраненно начала проговаривать текст, прочно въевшийся в память. — Вы впервые обратились к психологу?
— Да, это мой первый опыт, — Дамблдор скинул туфли и с комфортом расположился на кушетке.
— Вам удобно? — Кетти достала блокнот и приготовилась делать записи. Честно говоря, она крайне редко что-то записывала — память никогда не подводила свою хозяйку. До этого времени. — Тогда давайте определим проблему, которая заставила вас ко мне прийти.
Старик удивленно посмотрел на нее и ничего не сказал. Может, не расслышал? Все-таки старость. У многих в его возрасте проблемы со слухом. Или не понял вопрос? Проблемы с пониманием тоже частенько встречаются. Наклонившись к нему поближе, Кетти повысила голос:
— Что вас ко мне привело, мистер Дамблдор? — этот странный мужчина вздрогнул и открыл глаза. Похоже, устроившись поудобнее, он сразу уснул.
— Знаете, Кетти, вы позволите так себя называть? — старик приподнялся на локтях и, дождавшись кивка, продолжил: — Я пребываю в совершеннейшей растерянности. Никак не могу понять, что меня беспокоит…
— Хм, — Кетти задумалась. — Вы ложитесь, чем комфортнее и расслабленнее вы будете, тем более продуктивной может стать наша беседа. — Она дождалась, пока Дамблдор снова уляжется, и начала непосредственно сеанс. — Расскажите мне о себе. Может быть, тогда мы вместе сумеем найти причину, которая вызывает ваше беспокойство?
— С чего мне начать?
— Желательно, с детства, если вас не затруднит.
— С детства? Вы вообще представляете, насколько это было давно?
— Догадываюсь. Ко мне часто приходят люди с богатым жизненным опытом.
— Хорошо. Воспитывала меня мама. Вообще-то, она воспитывала не только меня, но и моих младших брата и сестру, но не суть. Значит, мама. Она была женщиной довольно строгой, но так получилось, что все ее внимание было обращено на мою сестру… Что и неудивительно. А знаете, из нас с братом она все же больше любила меня, нежели Аба. Наверное, поэтому он с возрастом превратился в ворчливого старика. Он мне просто завидовал. А ведь у него был такой талант, такой талант! Аб мог свою энергию на благое дело направить, а он что? Тьфу. Кабак держит. Хотя не могу не отметить, что люди там духовно отдыхают и становятся более миролюбивы…
— Простите, а где был в это время ваш отец? — Кетти решила перевести мысли своего клиента немного в другое русло, отметив про себя, что к теме с братом надо еще вернуться.
— Отец сидел в тюрьме. Конечно, не все время сидел, ведь у меня как-то родились младшие брат и сестра, но очень продолжительное время. И я его плохо помню. Так что мое воспитание было по большей части женским. Буквально до того момента, как я пошел учиться. О, я понял! — вскричал Дамблдор. — Во всем виновато это исключительно женское воспитание!
— А что, в школе, где вы учились, ваше воспитание также оставалось женским? — Кетти отложила ручку, совершенно перестав ориентироваться в том, что ей хочет сказать Дамблдор — ведь буквально минуту назад он говорил, что его воспитанием почти никто не занимался.
— Ну… Знаете, Кетти, Диппет всегда ассоциировался у меня с бабой, причем с бабой истеричной. Простите, но дамой его назвать у меня язык не поворачивается. Ни полом, ни поведением не подходит под этот термин.
— Диппет?
— Директор нашей школы. Это интернат на самом деле.
