«Части особого назначения — это особая работа, особая ответственность, требующая особых усилий»
Хо Ши Мин
(Из выступления перед бойцами и командирами частей особого назначения 19 марта 1967 года)
1
Грузовик 51-го хозяйства, подпрыгивая на выбоинах, двигался по стратегическому шоссе в сторону тыла. В нем сидели человек пятнадцать солдат да еще девушки из отряда народных носильщиков, и потому говор и веселый смех не смолкали ни на минуту. Всякий раз, когда грузовик резко поворачивал, люди валились друг на друга, и тут уж хохот и шум вспыхивали с новой силой.
Из разных частей и подразделений пришли они лесными тропами в 51-е хозяйство, и вот теперь все вместе ехали в тыл, каждый по своему делу. Да, сегодня они ехали в тыл, чтобы завтра вернуться назад, в свои отряды. Их ждали бои, а в тылу они должны были взять все необходимое для предстоящих боев.
Один из бойцов, крепко ухватившись рукой за борт машины, негромко затянул песню, чуть покачивая в такт головой.
Несколько голосов поддержали его, но тут одна из девушек, рослая, упитанная, с круглым лицом, громко и с укоризной прервала их:
— Вот бессовестные! Что, у вас своих песен нет, нашу решили запеть?
Послышался смех, несколько парней и девушек затеяли между собой веселое препирательство.
В уголке, подложив под локоть вещмешок, устроился мужчина лет двадцати пяти, по виду командир или комиссар. Он, пожалуй, единственный не принимал участия в веселой пикировке. На нем была простая стеганка, на шее — шарф из пестрой парашютной ткани. Обветренная кожа лица имела нездоровый темный оттенок, что было следствием лесной лихорадки. Вообще же в его облике не было ничего особенно примечательного, если не считать седой пряди в черных как смоль, жестких волосах да глаз, в которых проглядывала какая-то особая, затаенная печаль.
Тихо сидел он в своем углу, молча прислушиваясь к веселой перепалке, и по нему было видно, что он вовсе не привык к таким вот шумным препирательствам между парнями и девушками, но ему хорошо знакомы острые язычки девушек — народных носильщиков, из тех, что постоянно находятся на передовой. Никто не обращал на него никакого внимания, только две девушки, сидевшие в сторонке, время от времени бросали взгляд на его седую прядь, сильно, по-видимому, удивлявшую их, и о чем-то шушукались.
Неожиданно грузовик резко затормозил. Перед машиной, подняв руку, стоял боец в широкополой панаме и с красной повязкой на левом рукаве.
— Нет ли среди вас батальонного комиссара Ву Хоай Тяу?
Сидевший в кабине рядом с шофером-новичком командир транспортного взвода выглянул из открытого окна:
— Есть такой. А почему вы спрашиваете?
Боец с красной повязкой, не скрывая радости, облегченно вздохнул:
— Ну, наконец-то! Я уж думал, что не найду его, а у меня приказ. Пятнадцатую машину останавливаю!
Командир транспортного взвода открыл дверцу кабины и посмотрел в кузов. Молодой мужчина с седой прядью, слышавший весь этот разговор, поднялся и, глядя с высоты кузова на бойца с красной повязкой, сказал:
— Я здесь! Ву Хоай Тяу — это я.
Боец стал по стойке смирно, козырнул и вынул из кармана маленький листок бумаги:
— Это относительно вас!
Хоай Тяу, недоумевая, развернул листок и прочитал: «Всем полевым постам! Останавливать машины, идущие в тыл. Передать батальонному комиссару Ву Хоай Тяу, что ему следует немедленно вернуться в свою часть для выполнения нового задания. С-301».
Боец с красной нарукавной повязкой очень удивился, увидев, как озарилось радостью лицо мужчины, и недоверчиво спросил:
— Это действительно вы? Ошибки быть не может?
— Конечно, конечно, я! Вот удача! Ну что ж, до свидания, товарищи! — Хоай Тяу заторопился, сразу из молчуна превратившись в добродушного, разговорчивого человека, и принялся поспешно надевать вещмешок.
Впервые за два часа их путешествия улыбка осветила его лицо, а глаза радостно заблестели. Быстро перемахнув через борт, он спрыгнул вниз, на землю, пожал руку сидевшему в кабине командиру транспортного взвода.
За его спиной в кузове раздались приглушенные голоса, растерянные и восхищенные:
— Значит, это Хоай Тяу! Хоай Тяу из «Венеры»!
— Он из «Венеры»?
— О нем часто в газете Фронта[1] пишут! Кто бы мог подумать, что этот молчун — тот самый Хоай Тяу! А мы-то еще над ним подтрунивали!
— Ну и история! Вот что значит — части особого назначения! Ух и храбрецы же они, эти ребята!
— А какая у него седая прядь!
***
Пожилой начальник полевого поста встретил Хоай Тяу радостно и сообщил:
— Получил приказ отправить вас назад с первой же попутной машиной. Зайдите в помещение, отдохните хотя бы немного…
— Зачем? Я готов отправиться сию же минуту.
По всему было видно: Хоай Тяу очень рад, что обстоятельства складывались именно так. Войдя следом за начальником поста в помещение, он доверительно, словно давнему другу, сказал ему:
— Все получается так, как мне и хотелось, дорогой товарищ! Честно говоря, то, что начальство отправило меня в такой момент учиться, было мне не по душе. Нам предстоит очень важная операция. Мое подразделение примет в ней участие, и было бы жаль остаться в стороне.
— Вы из «Венеры»? — В голосе начальника поста звучало искреннее восхищение.
