Джулиан подарил ей книгу.
Как в прошлом и позапрошлом году, и как на каждый праздник между днями рождения его сестры. Его так называемым подаркам уже пришлось выделить целую полку. Некоторые были подарены от души, другие из желания освободить место в библиотеке, которую он ошибочно называл своей спальней. Книги были сложены в такие высокие и шаткие стопки, что даже кошки с трудом передвигались по этому лабиринту! Среди них нашлось место всем жанрам: от приключенческих рассказов о бандитах Прерий до внушительного собрания поэзии о тоскливой придворной жизни, которые никого не прельщали. «Пригодится для растопки», — говорила Кориана всякий раз, как он оставлял ей очередной навевающий тоску том. Один раз, на ее двенадцатый день рождения, Джулиан подарил ей древнюю рукопись на неведомом языке. Девушка подозревала, что Джулиан лишь притворялся, что понимал его.
Несмотря на некое презрение к большей части его подарков, у Корианы имелась своя растущая коллекция аккуратных полочек с книгами, рассортированными строго по алфавиту и стоящими корешками вперед, чтобы все видели названия на кожаных переплетах. Большинство стояли нетронутыми, неоткрытыми, непрочитанными — даже Джулиан не мог подобрать слов, чтобы оплакать эту трагедию. Нет ничего хуже, чем не поведанная история. Но Кориана продолжала их хранить: чистыми, без единой пылинки, с позолоченными буквами, сверкающими в туманном свете лета или в пасмурных переливах зимы. На фронтисписе каждой было нацарапано: «От Джулиана», именно эти слова ценились Корианой больше всего. Более ценными были только его подарки, которые он действительно продумывал: пособия и руководства в пластиковых обложках, спрятанные между страниц энциклопедий и генеалогий. Некоторые из них поселились в ее кровати, спрятанные под матрасом, чтобы легко было доставать ночью, когда она могла изучать технические схемы и исследования инженеров. Как строить, ломать, управлять транспортными двигателями, самолетами, телеграфом, даже лампочками и кухонными плитами!
Отец не одобрял ее увлечение, но в этом не было ничего удивительного. Серебряная из Верховного дома не должна пачкать руки в моторном масле, ходить со сломанными ногтями из-за «одолженных» инструментов и с красными глазами от бессонных ночей, проведенных за чтением неподходящей литературы. Но Гаррус Якос всегда закрывал на это глаза, когда замыкало экран телевизора в гостиной, и тот показывал размытые изображения или пускал яркие искры. «Почини, Кори, почини!» Она слушалась, каждый раз надеясь, что ей удастся изменить мнение родителя. Но через пару дней отец забывал о ее добрых поступках и хмуро поглядывал на инструменты.
Девушка была рада, что он уехал в столицу, дабы помочь их дяде — лорду дома Якосов. Теперь она могла провести день рождения с близкими ей людьми. То есть с братом Джулианом и Сарой Сконос, приехавшей специально по такому случаю.
«Хорошеет с каждым днем!» — подумала Кориана, рассматривая лучшую подругу.
Прошло несколько месяцев с их последней встречи, когда Саре исполнилось пятнадцать, и она переехала во дворец. Казалось, это было не так уж давно, но она уже успела измениться и стать более угловатой. Ее скулы выпирали под кожей и выглядели бледнее, чем обычно. Серые глаза, некогда походившие на яркие звезды, полнились мрачными тенями. Но на губах девушки все так же играла улыбка, как и всегда, когда она проводила время с Якосами.
«С Джулианом, если уж на то пошло», — подумала Кориана.
Ее брат тоже широко улыбался, пытаясь держаться на расстоянии, чего не делал бы ни один незаинтересованный парень. Он следил за каждым своим движением, а Кориана следила за братом. В свои семнадцать он был уже не слишком молод для предложения руки и сердца, и она подозревала, что в следующие пару месяцев он его все-таки сделает.
Джулиан не тратил время на то, чтобы упаковать подарок в обёрточную бумагу. Он был сам по себе прекрасен. Книга была в кожаном переплете, окрашенном в золотисто-желтые цвета дома Якос и с Пламенной Короной Норты на обложке. Но названия не нашлось даже на корешке, и Кориана была уверенна, что на страницах внутри не кроется руководство по механике. Она слегка нахмурилась.
— Открой ее, Кори, — сказал Джулиан, прежде чем она успела кинуть книгу в скудную кучку других подарков. Во всех она замечала оскорбительный подтекст: перчатки, чтобы скрыть руки «простолюдинки», непрактичные платья для визитов во дворец, от которых она всегда отказывалась, открытая коробка конфет, которые отец запрещал ей есть. К обеду их уже не будет.
Кориана послушалась и открыла книгу, оказавшуюся совершенно пустой. Страницы кремового цвета оказались чистыми. Девушка сморщила носик, даже не пытаясь изобразить благодарность. Джулиан не терпел лжи и всегда видел ее насквозь. Более того, в этой компании никто не станет осуждать ее за подобное поведение.
«Мама умерла, папа уехал, а кузина Джессамина сладко спит».
Только Джулиан, Кориана и Сара сидели в саду — три бусинки, перекатывающиеся в пыльной банке, коей было поместье Якосов. Это место было пропитано скукой, которая перекликалась с неотступной тупой болью в груди Корианы. Арочные окна выходили на заросший, но некогда прекрасный розарий, которого годами не касалась рука грини. По полу не помешало бы пройтись шваброй, а золотые шторы посерели от грязи и паутины. Даже у картины над почерневшем от сажи мраморным камином отсутствовала позолоченная рамка, которую давным-давно продали какому-то торговцу. Мужчина, смотрящий на них с ветхого холста, был дедушкой Корианы и Джулиана — Янусом Якосом. Если бы он знал, что случилось с состоянием его семьи, то непременно впал бы в депрессию. Обедневшие аристократы, держащиеся на плаву за счет своего древнего рода и традиций, и с каждым годом теряющие все больше и больше денег.
