Толпа. Он ее не мог видеть – стенки камеры все еще были матового молочно-белого цвета. Но он знал, что там, снаружи, уже собрались все жители города.
Они пришли, чтобы увидеть его казнь.
Он не испытывал страха, ведь он был готов к этому, знал, что его могут поймать. Но прошло уже столько лет – и он расслабился, потерял бдительность, позволил себе думать, что его перестали искать.
Белый цвет, окружающий пленника, отступил, рассеялся, и камера стала прозрачной. Он вскочил на ноги. Тело затекло – слишком долго лежал в одной позе, – и он потянулся, с наслаждением, до хруста в костях. Зачем беспокоиться об этикете, если тебя казнят через пару минут? Не самое удачное время отказывать себе в маленьком удовольствии.
Он был прав: все уровни заполнены до отказа, даже детей из Школы привели, еще бы, такой повод…
Весь город здесь. Значит, у него есть шанс увидеть ее, она должна быть вместе со Смотрителями. Он прошелся взглядом по уровням: Школа, балкон Совета, Нулевое поколение, уровни Корпуса… Он должен найти ее, увидеть в последний раз… Вот и уровень Смотрителей.
Шипение. В камеру запустили процин. Теперь времени почти не осталось.
Их не так уж и много, людей в зеленых комбинезонах, поэтому он быстро находит нужного ему Смотрителя. Он ей столько должен был рассказать, должен был как-то предупредить… Но все эти годы он просто наблюдал за ней, думал, что еще не время, никак не мог набраться смелости – и откладывал этот разговор раз за разом.
Он смотрит на нее, впервые за последние годы видя не на экране видеонаблюдения, а вживую, пусть и с такого расстояния. Ей уже восемнадцать. Темно-русые волосы удлинились, выражение заострившегося лица стало серьезнее… Она почему-то вертит головой, оглядывается по сторонам, хотя сейчас всеобщее внимание приковано к Министру, читающему речь, – будто ищет кого-то. Она поворачивается – и он встречает ее взгляд. Память дорисовывает детали, которых он не может увидеть: большие серо-голубые глаза, родинка под левым глазом…
Он ловит себя на том, что улыбается, и поспешно отводит взгляд. Слишком опасно смотреть на нее сейчас, когда за ним наблюдает весь город, ведь ее могут вычислить…
Дышать все труднее, мысли уже теряют связность. Он заходится в приступе кашля, каждым судорожным вдохом приближая финал всего действия. Кажется, все закончится быстро – на процин сегодня не поскупились. Голова кружится, и он садится на пол. Глаза сами закрываются. Он устал, так устал…
Они ее не найдут, потому что ничего о ней не знают. Он не смог ее предупредить – но успел все сделать для того, чтобы ее не нашли. Она в безопасности.
Пока она среди Смотрителей – она в безопасности. Он спрятал ее секрет.
Долгожданное письмо.
На конверте стоит круглая печать Совета Арголиса. Присматриваюсь, пытаясь прочитать, что на ней написано, но это бесполезно. Чернила расплылись – бумага слишком плохая, но даже такую, грязно-коричневую, полученную из переработанного уже во второй или третий раз сырья, тяжело раздобыть в подземном городе.
Вскрываю конверт. «Советник Моро ознакомился с вашим запросом». Та к начинается письмо. «В настоящее время у Совета нет возможности ответить на него положительно. Мы ценим ваше внимание к данной проблеме, но в силу обстоятельств…»
Проклятье. Мне отказали уже в пятый раз. Я не читаю дальше, потому что и так знаю, что там написано, ведь каждый раз они пишут одно и то же, только разными словами. «Мы ценим твою заботу о силентах, Арника, но ты там прекрасно справляешься и без посторонней помощи. Ах, да, за последние полгода в твоей рабочей группе силентов было всего лишь три тяжелых травмы, но это очень, очень низкие показатели. И ни одной смерти в группе за последние годы – а посмотри, что у других творится! Ты отличный Смотритель, дорогая Арника, продолжай в том же духе, тебе вовсе не нужен помощник, поэтому мы его тебе и не дадим».
За спиной что-то шуршит.
Оборачиваясь, задеваю локтем чашку, стоящую на моем рабочем столе. Я успеваю ее поймать и только потом осознаю: она бы не разбилась, ведь это теплица, здесь под ногами не бетонный пол, а земля, мягкая земля. Но я не могу позволить себе расслабиться, я всегда должна быть начеку, ведь в этом и заключается моя работа.
Поставив чашку на стол, я перевожу взгляд на силента, стоящего рядом со мной. Гаспар явно чем-то обеспокоен. Он поднимает правую руку, дважды постукивая раскрытой ладонью по груди, а затем касается двумя пальцами виска. Посмотри на меня. Потом поворачивает голову, и вслед за ним я смотрю на остальных силентов. Они все перестали убирать инвентарь, стоят и смотрят на меня. Они ни в коем случае не должны видеть, как сильно я расстроена. Это их испугает. Поэтому сейчас мне нужно показать, что все в порядке. Глубоко вдохнув, я повторяю жест Гаспара и улыбаюсь как можно искренней – сначала Гаспару, а потом остальным силентам, и они возвращаются к уборке.
Силенты. Все они намного взрослее меня, самому старшему – шестьдесят, самому младшему – двадцать девять. Но для меня они как дети. Такие же наивные и искренние, такие же беззащитные. У каждого из них прежде была своя жизнь, своя история, но все их истории обрываются одинаково.
