Последний самурай

Мой дед был священником методистской церкви. Высокий привлекательный мужчина с благородными чертами лица и низким красивым голосом. А отец был ревностным атеистом и поклонником Кларенса Дэрроу.^>1 Перескакивал в школе из класса в класс подобно кузнечику, по вечерам морочил голову дедовскому семейству лекциями об углероде-14 и происхождении видов; а в возрасте 15 лет ему было предложено учиться на стипендию в Гарварде.

Письмо из Гарварда он показал отцу.

В красивых глазах деда зажглась искорка. И что-то заставило его произнести красивым своим голосом: Будет лишь честно дать родственнику шанс.

Отец спросил: Что ты хочешь этим сказать?

А дед имел в виду следующее: отец не должен отрицать Бога ради отделения школы от церкви, и только потому, что к его аргументам прислушиваются необразованные люди. Ему следовало бы поступить в теологический колледж, так было бы куда честнее и правильнее. И если к концу обучения он не передумает, что ж, тогда ему будет всего 19 — самый подходящий возраст, чтобы поступить учиться в любой другой колледж.

Отец, будучи атеистом и дарвинистом и обладая преувеличенными понятиями о чести и достоинстве, не устоял против этих аргументов. Подал заявления сразу в несколько теологических семинарии и был сразу же отвергнут тремя — из-за юного возраста. В три остальных его вызвали на собеседование.

Первой оказалась семинария с безупречной репутацией, и отца, ввиду его нежного возраста, принял сам глава.

Он сказал: Вы еще так молоды. Наверное, просто решили пойти по стопам отца?

Мой отец ответил, что вовсе не собирается становиться священником, но хочет быть честным по отношению к своим близким. И принялся объяснять про углерод-14.

Глава семинарии сказал: Священник — это призвание, и мы обучаем только тех молодых людей, которые чувствуют в себе это призвание. Очень сильно сомневаюсь, что от вашего обучения здесь будет хоть какая-то польза.

Отец сказал: Это предложение из Гарварда — прекрасная возможность. Не могли бы вы предоставить мне еще одну, позволить пройти у вас курс теологии? Ведь ваше учебное заведение, как мне кажется, является колледжем по богословию и здесь должны преподавать этот предмет.

Глава семинарии добродушно улыбнулся отцу и сказал, что может предложить ему список книг, прочитав которые молодой человек значительно продвинется в деле ублажения своих близких и родственников. Отец поехал домой (жили они в ту пору в Сиу-Сити) и в течение всего пути размышлял над предложением главы семинарии.

Потом состоялся разговор с дедом. Смысл беседы свелся к тому, что в том, чтобы пройти курс теологии в обстановке полного уединения и сосредоточения, нет ничего плохого. Но как бы то ни было, отец должен решать сам.

Отец отправился во вторую семинарию, тоже с очень хорошей репутацией. Здесь с ним беседовал декан.

Декан спросил, почему он хочет стать священником; отец объяснил, что вовсе не хочет им стать, и принялся рассуждать об углероде-14.

Декан заметил, что уважает взгляды и намерения моего отца, однако они кажутся ему несколько эксцентричными. И еще намекнул, что абитуриент слишком молод. Он посоветовал отцу сперва поступить в Гарвард, а уж потом, если тот не оставит намерений исполнить волю своих родственников, они могут с радостью вернуться к вопросу о его зачислении в семинарию.

Отец вернулся домой. Состоялся еще один разговор с дедом, и тот своим красивым голосом заметил, что человеку с гарвардским дипломом будет куда труднее противостоять искушению начать делать служебную карьеру. Но как бы там ни сложилось, отец все равно должен решать сам.

Отец отправился в третью семинарию, маленькую и почти никому не известную. Здесь его принимал заместитель декана. День выдался страшно жаркий и душный, толстый краснолицый заместитель декана отчаянно потел и обмахивался маленьким веером. Он спросил моего отца, почему тот хочет стать священником, и тот вновь завел свою шарманку о родственниках и углероде-14.

Заместитель декана сказал, что церковь выплачивает стипендию тем семинаристам, которые собираются стать священниками. А поскольку отец не имел такого намерения, его семье придется платить за обучение 1500 долларов в год.

Отец вернулся домой. Дед сказал, что он вполне может подзаработать летом на бензоколонке и скопить 750 долларов, а недостающую сумму добавит он.

И вот мой отец поступил в теологический колледж. Говоря «поступил», я имею в виду, что он был включен в списки учащихся теологического колледжа, что не мешало ему посещать каждое воскресенье синагогу (просто из интереса, и потом ведь нигде же не сказано, что это запрещено). А все остальное время он проводил в баре «Хелен» за игрой в пул — единственном в городе, где обслуживали шестнадцатилетних.

Он ждал, когда же дед спросит, как ему там нравится, в этом колледже, но тот так ни разу и не спросил.

В синагоге отец познакомился с молодым человеком десятью годами старше, который совершал службы и читал из Талмуда. Он был страшно похож на Бадди Холли, и его здесь все так и называли — Бадди, хотя сам он предпочитал, чтобы его звали Вернером. Сперва отец принял его за раввина, но городок был слишком мал и беден, чтобы содержать раввина, и службы проводили добровольцы из местных прихожан. Когда-то Бадди мечтал стать оперным певцом, но его отец настоял на том, чтобы парень учился на бухгалтера. И он выучился на бухгалтера в Филадельфии, а затем приехал сюда и работал по специальности. И тоже много времени проводил за игрой в пул в баре.