Я живу один, и у меня есть кот по имени Йорик. Вернее, был до недавнего времени. Его задавил грузовик осенью прошлого года, когда в наш дом переезжала акробатка Нелли со своим супругом — укротителем тигров…
Сейчас зима.
Я замерзаю. Я все время замерзаю, даже если напяливаю на себя три свитера сразу.
А еще мне дико хочется спать…
Я сижу у окна и по своему обыкновению злобствую: скорей бы — скорей бы! — кончилась эта проклятая зима и наступило лето. А летом тоже буду злобствовать и ждать зимы.
Еще я сочиняю эпитафии. И получаю за это деньги. Так что с голоду я не умру, потому что каждый день умирает кто-то другой…
…Потом пришла весна.
Снег медленно таял. Во дворе, под чахлыми кустиками черемухи, валялся полуразложившийся труп моего Йорика.
И все благодаря переезду акробатки Нелли.
В свое время она произвела на меня очень сильное впечатление. Тогда Нелли еще жила в другом месте.
Я пошел в цирк. И увидел хрупкую девочку в розовом платье.
На огромной высоте, в пустоте черного-черного пространства, под самым куполом, грациозно порхала розовая бабочка в ярком свете прожекторов. Я, затаив дыхание, следил за ее чудесным полетом. Прекрасная, воздушная, неповторимая; она казалась маленькой девочкой десяти-одиннадцати лет. Хотелось осторожно погладить ее по голове. Сводить в кафе-мороженое. С тихой радостью смотреть, как она с удовольствием будет есть холодные шоколадные шарики из блестящей вазочки. Хотелось вытирать ее пухлые губки кончиком белоснежного платочка… Позже я узнал, что акробатке Нелли в ту пору было уже тридцать два года.
— Здравствуйте, — раздался за спиной приятный женский голос. — Это ваш кот? Как его зовут?
Я обернулся. Позади стояла акробатка Нелли. У нее было бледное вытянутое лицо и пересохшие губы.
— Его звали Йорик, — ответил я. — Ваш муж переехал его в прошлом году на грузовике.
— Бедный Йорик, — сказала она. — Бедный мой муж.
— А ваш муж с чего бедный? — грубовато поинтересовался я. — Его тоже переехал грузовик?
— Если бы, — вздохнула акробатка Нелли. — Моего мужа сожрал тигр. Прямо во время представления.
Я попросил рассказать подробности. Она рассказала. Коронный номер мужа-дрессировщика был: засунуть голову в пасть к тигру. Вот он и засунул. Раздались дружные аплодисменты. Тигр с ласковой кличкой Марсик сомкнул пасть. Аплодисменты смолкли.
— Печально, — сказал я, не испытывая, впрочем, особой печали.
— Да, неприятно, — спокойно кивнула акробатка Нелли. И без видимой связи добавила: — Я его не любила.
На дворе пригревало солнышко. Птички чирикали.
— Вы любите мороженое? — спросил я.
— Я люблю пиво, — ответила она.
Тогда я пригласил ее в пивную.
…Не успели мы подойти к остановке, как из-за угла, громыхая по разбитым рельсам, выполз трамвай под номером 43. Мы сели в него и поехали. Кроме нас, в салоне находилась еще одна парочка. Потрепанный жизнью мужчина лет пятидесяти и ярко накрашенная блондинка лет за двадцать. Оба пьяные. Мужчина сладко подхихикивал. Девушка на каждом повороте заваливалась ему на плечо и изумленно бормотала:
— Это ж надо так нажраться с собственным шефом.
Солнце неожиданно скрылось. Начался нешуточный дождь. По стеклу побежала вода.
— Расскажите мне о себе, — потребовала акробатка Нелли.
— Хорошо, — согласился я. — Нас было двое. Серега и я. Мы родились в один год. Вместе ходили в ясли. Вместе влюбились в одну и ту же девушку. Светлану…
— Вместе на ней женились, — подсказала акробатка Нелли.
— Нет. Дальше начинаются расхождения. Светлана выбрала моего друга. Они поженились. Нас распределили в одну часть, недалеко от Мурманска. Полеты были три раза в неделю. В свободное время мы охотились. Иногда с нами ходила и Света… Однажды я несколько поотстал и шел один, задумавшись. Вдруг слева, в кустах, раздался шорох. Я машинально, не глядя, выстрелил. Светлана упала. Пуля угодила ей в висок. Я догнал Серегу и спросил: «У тебя ружье заряжено?» «Да», — ответил он. «Дай сюда», — сказал я. Он отдал. «Знаешь, — сказал я, — я сейчас Светку случайно убил». Он сделался белым как мел. Потом был суд офицерской чести. Меня уволили. Серегу перевели на Новую Землю. Светлану похоронили. Она была с юга, не везти же тело на другой конец страны. Могила ее оказалась самой первой. Аэродром был построен недавно, служили здесь в основном молодые ребята, и до нее еще никто не умирал… На гражданке я работал сверловщиком, дырки сверлил в деталях, одна дырка — одна копейка. Сверлю и считаю… Потом продавал газеты в киоске. Сейчас сочиняю эпитафии.
— Печально, — сказала акробатка Нелли, не испытывая, по-моему, особой печали.
Трамвай резко повернул. Блондинка в очередной раз завалилась на плечо своему спутнику.
— Это ж надо так нажраться с собственным шефом, — посетовала она.
— Вы думаете, мне приятно возить вас с утра до вечера?! — вдруг зло закричал в микрофон водитель трамвая номер 43. — Вы думаете, это доставляет мне удовольствие?! Постоянно слушать вашу брань! Видеть, как вы пихаете друг друга. Отвечать на ваши дурацкие вопросы!! Езжу по кругу, как осел! И получаю за это гроши!
— Расслабься, — миролюбиво посоветовал я. — Другим не слаще.
