«Одни достойны похвал и прославления за то, что хорошо пишут, другие за то, что не пишут вовсе».
Лабрюйер «Характеры»
Несколько десятков внимательных глаз с тревогой и надеждой уставились на вошедшего. Мастер слов покровительственно кивнул, торопливо просмотрел толстую пачку исписанных мелким почерком мятых листов, временами морщась, как от головной боли, затем, вернувшись к первой странице, начал медленно читать вслух, с трудом удерживаясь от озвучивания мысленных комментариев.
«… Бросок! Барьер… Падение… Удар… (На днях ударился — неделю лечился, а этому хоть бы хны, резиновый он, что ли?…)… Рывок!..Яркая вспышка…(Почему у них все время что-то вспыхивает, электричество бесплатное?)…Барьер!..(Понаставили барьеров, не проедешь. Вроде, не галактика, а скачки с препятствиями)… Еще бросок… Удар… Бездна…. Получилось… (Ну, наконец-то у него хоть что-то получилось, даже не ожидал)…
Один из последних адептов Животворящего пути звездных отцов, Пресветлый Грезаурыл Бромаву — ссерсан, склонившись перед металлическим ликом Верховного жреца Единого Сеятеля, каялся в страшных грехах:
— Разрушение пространственных барьеров, генетическое программирование безграничного познания и бесконечной эволюции, открытие тайн Пути примитивным существам многочисленных планет, дарение Разума.
Пресветлому вменялись в вину тягчайшие преступления в правовом и моральном кодексе Сеятеля.
— Высшая мера, — холодно произнес выразитель воли Единого.
Преступник безропотно принял приговор. Его оправданий некому было слушать.
В ожидании казни Бромаву вспоминал недавнее озарение. Прийти на смену бессмертной, но почти истаявшей расе Отцов должен был один из посеянных ими новых народов. Следовало лишь открыть перед потомками путь Разума. И Грезаурыл обратился к Верховному за разрешением выполнить взятый на себя высший долг Сеятеля.
(Дурак дураком, а туда же — сеять! И нет бы разумное, доброе, вечное! Понасеяли такого, не знаешь, как назвать. А пожинать потом это все кому? Мне?)
Но Верховный медлил с ответом, и Бромаву согрешил. Был ли он прав? Ссерсан не знал. Задуматься заставили яростные нападки давнего врага, старшего адепта Пути полного Отрицания, и, прежде всего, его вечный вопрос: «Зачем? Зачем это все?»
(И правильно спрашивает. Хоть один нормальный мужик нашелся, сообразил: чем меньше этой макулатуры, тем лучше).
«Жизнь — это не красиво. Галактику нужно очистить от грязи и плесени жизни. Меньше разума — меньше грязи» — с этими утверждениями Отрицающего Грезаурыл не мог согласиться, и, ужаснувшись возможному приходу Тьмы и Пустоты, не дожидаясь решения Верховного, решился на преступление.
И вот сейчас Пресветлый стоял перед разверзшимся жерлом Деструктора, ожидая наказания — лишения телесной оболочки и реинкарнации духовной сущности в иное, несравненно более низшее существо.
Бромаву слушал Вселенную в поисках грядущего воплощения, вглядывался в открывшееся перед ним прошлое, настоящее и будущее так далеко, как только мог дотянуться, улавливая голоса звезд и шорох чуждых мыслей. Порой разумные радовали свежими идеями, порой беспокоили, порой раздражали.
Особенно досаждал ехидными комментариями один гнусный ничтожный субъект. Жалкое существо, которому еще суждено (было, будет?) родиться, явный Отрицатель, какой-то жалкий редакторишка.
(Это что, он про меня, что ли, так пишет? Ну погоди, писателишка!)
Внезапный гнев охватил Звездного Сеятеля.
— Ну, попадись ты мне раньше, ты бы не ушел, — Великий попытался достать помеху телепатическим ударом, но безуспешно. — Нет, не дотянуться… Поздно…
Этот слой грядущего был ему уже недоступен. Деструктор!
… Мгновение боли…Тьма…Распад. Небытие… В это мгновение преступнику должно было открыться новое воплощение. Но где же оно?
Бромаву увидел в тумане будущего мелькающие незнакомые лица… Разинутая пасть клыкастого ящера…Не может быть — он воплотится в рептилию? Но почему рядом виден кто-то еще? К ноге ящера небрежно прислонился темноволосый гуманоид в серебристо-сером легком костюме и красном галстуке — надо же, какие детали! Почему их двое? А вот еще Кибер, механизм. И это тоже он, Бромаву? А как же единая душа? А вот еще рыжее пушистое существо, какой-то зверек…. Кажется, девочка… Почему? Вечно везде мешаются эти бабы… Или он теперь тоже?…
Бромаву впервые в своей почти бесконечной жизни ощутил страх. Чьи это мысли? Не его, это точно, он-то вообще трехполый… Тогда откуда? Зачем? Кто эти трое? Четверо? Неужели….
Яркий свет ослепил уходящего. Ссерсан понял, что по-прежнему находится перед ликом Верховного, но ликом, потерявшим обычное бесстрастие, искаженным ужасом… Великий испытал мгновение ликования — Деструктор не сработал!
Увы, он поспешил радоваться: Бромаву осознал непоправимое — прибор сработал, но в процесс деструкции вмешалась посторонняя сила. Преступник находился в Зале Последнего Света отнюдь не в прежней материальной форме. Успешному перевоплощению помешала запятнанная карма и воздействие Отрицателей, замедлившее разрушение личности преступника, но не прекратившее его.