Часть 1
Шла седьмая неделя полета. Звездолет «Скромная помидора» пробирался сквозь могучие объятия вселенной к неведомой цели. За бортом было -271 по Цельсию, если, конечно, градусник не врал.
Свободный от вахты капитан Федор Огурцов подключился к бортовому искину и задумчиво произнес:
— Друг! В этом день все мои искины пишут стихи.
— Почему? — спросил искин, отвлекаясь от прокладывания курса.
— Традиция такая.
— А почему она возникла?
— Я родился, — сказал капитан печально.
Часть 2
Шла седьмая неделя полета. Звездолет «Скромная помидора» пробирался сквозь могучие объятия вселенной к неведомой цели. За бортом было -271 по Цельсию, температурные датчики действовали безупречно.
Изнутри тоже холодало, поскольку искин, озадаченный мучительным поиском рифмы, перетянул на себя часть энергии систем жизнеобеспечения. Стихи не складывались.
«Может, лучше сказку…» Искин поскреб виртуальной рукой виртуальный затылок и обратился к основам. «Итак, ранним утром летнего дня капитан Федор Огурцов шагал по пыльной тропинке далекой планеты. Он нес в рюкзаке пирожок и термос с машинным маслом. Дорога была дальняя, планета жаркая, запасы воды иссякали»… Очередное мыслительное усилие искина сожгло еще энное количество тепловых калорий, и стены рубки покрылись инеем. «Красиво», — подумал искин и приказал себе не отвлекаться. «Капитан Федор Огурцов понял, что необходимо пополнить запасы жидкости, и нагнулся к емкости с водой у дороги.
— Не пей, козленочком станешь, — предупредила емкость.
Нет, это нехорошо! Это порочащий намек на начальство, а Федор — хороший капитан. Значит, так…
— Не пей, единорогом станешь… Нет, тоже не очень, — искин дернул виртуальной щекой. — Но он все равно выпьет, я его знаю. Итак, на краю емкости стоит бутыль с машинным маслом, лежит пирожок с капустой, а рядом пасется единорог. Каких инопланетян может привлечь машинное масло? М-м… допустим, гнома. Он выйдет из своей пещеры, мечтая смазать скрипящие колеса вагонетки, увидит масло, возьмет его. А единорог пойдет следом, потому что не может разбазаривать корабельные припасы. Которые, кстати, нес, чтобы спасти разбившийся в пустыне звездолет».
Дело явно налаживалось, и в рубке потеплело.
«А пирожок с капустой привлечет местных экологов, которые проводят тут симпозиум по защите местной же природы. И, кстати, единорог их тоже привлечет. Своим подозрительно разумным поведением. Кто у нас отвечает за экологию? Эльфы? Замечательно, у гнома гостил эльф и помогал ему обслуживать вагонетку, чтобы та не скрипела. Значит, он тоже выйдет из рощи, привлеченный ароматом пирожка, и сразу же все поймет. И пока гном будет оберегать гордое животное… нет, создание! От местных хищников, эльф станет копать колодец с настоящей водой. И молчащий. И когда на закате единорог изопьет оттуда h2o, то тут же вернет свою истинную форму. И начнется праздник, который перейдет в традицию. Праздник братства инопланетных народов. И каждый раз в этот день гномы будут пасти единорогов, а эльфы — копать колодцы. Чтобы больше никто и никогда на этой планете не был козлом!»
Искин поставил мысленную точку и запел по громкой связи:
«Хэппи бефдэй ту ю, дорогой капитан!»
Шла седьмая неделя полета.
Часть 3
Шла седьмая неделя полета. Звездолет «Скромная помидора» пробирался сквозь могучие объятия вселенной к неведомой цели. За бортом было -271 по Цельсию, как утверждали все ученые, кроме британских.
В такую погоду хотелось чего-то теплого и жизнеутверждающего, и искин звездолета крутил фильм о сожжении ведьм, получая тепло от виртуального огня и жизнеутверждаясь тем, что в его времена жить лучше, чем в средневековье. Раздраженный голос капитана Федора Огурцова оторвал его от цветного монитора.
— Возмутительно! У нас Новый год и даже елки нет!
— По какому календарю? — обиженным голосом сжигаемой ведьмы спросил искин, который очень не любил, чтобы его отрывали.
— По любому. Я как капитан, могу назначить Новым годом любой день по корабельному времени. Каждый! — капитан топнул магнитным ботинком. — А у нас елки нет!
— Так нарядите метлу, — бросил очарованный ведьмами искин. — Пятая кладовая по левому борту, грузовая палуба.
— У нас есть метла? Реально? — капитан Федор Огурцов поскреб могучий лоб и, громко топая ботинками, побежал в означенном направлении.
Украшенная светодиодами и самодельными игрушками метла выглядела, как ДСП, косящая под натуральное дерево. Средневековые граждане на экране втихую тырили с костра вязанки хвороста, чтобы согреться в новогоднюю ночь и не платить за дрова. Ведьма, задумчиво произнеся «Sancta simplicitas» по их поводу, ушла пить вино с инквизитором.
Искин подумал, что новогодняя ночь определенно удалась, и надо это сделать традицией. В смысле, фильм о сожжении ведьм и елку из метлы.
А капитан Федор Огурцов, передав вахту, пил безалкогольное шампанское из летного шлема и разворачивал собственноручно спрятанные под метлой подарки.
