Подвыпившие

В семь утра субботы я сижу с опущенными плечами и заспанными глазами. Если бы не сегодняшняя ситуация, я бы валялась сейчас в постели. Я вымотана после долгой вечеринки, но вместо того, чтобы отсыпаться, я сижу за столом в доме моих родителей с предками, сестрой, ее женихом и его родичами. Звучит так же скучно, как это есть на самом деле.

Я прикрываю свой рот рукой, чтобы скрыть зевок, и тупо смотрю на поверхность стола, на котором не обнаруживаю столь необходимого мне сейчас кофе. Я уверена, что меня бы спас стаканчик шоколадного мокко из «Старбакса» в данный момент, но вижу перед собой только дорогую вазу с двенадцатью свежесрезанными розами, красную скатерть, которую моя мама раньше стелила только на Рождество, и такие же красные салфетки, которые соответствуют общей цветовой гамме.

— Трудная ночь? — интересуется моя мать.

Я поднимаю голову в ее сторону, и зеленые глаза моей матери пристально смотрят на меня — без макияжа с волосами, собранными в пучок. Если бы здесь были только мы вдвоем, то она бы обязательно сказала мне, что я лентяйка, что девушке не позволительно так выглядеть ни в какой ситуации, а я бы ответила ей, что она должна смириться с моей ленью, потому что я слишком взрослая, чтобы начать менять свои привычки.

— Нет, я правда никуда не выходила вчера вечером, — отвечаю я ей.

— Почему тогда ты так дерьмово выглядишь? — фыркает в мою сторону сестра, которая сидит рядом.

Она смотрит на меня осуждающе, явно не одобряя мой внешний вид. Она задрала нос кверху, ее зеленые глаза сузились, а губы недовольно надулись. Она выглядит как кукла, одетая в белое льняное платье и синие туфли от Valentino. И это несмотря на то, что на улице ниже нуля, и вот-вот пойдет снег. В конце концов, мы живем в Денвере, а на календаре середина декабря.

— Потому что сейчас всего семь утра, — отвечаю я, натянуто улыбаясь, — и я должна быть в своей постели.

— Очень полезно начинать свой день пораньше, — отмечает сестра, перекидывая свои светлые волосы через плечо. — Я не понимаю, как ты можешь дрыхнуть весь день.

Я начинаю раздражаться, но не хочу спорить с ней сейчас, поэтому просто широко улыбаюсь.

— Можно подумать, что ты так хорошо меня знаешь? — бросаю я ей, про себя отмечая, что это совсем не так.

— Куда запропастился Чейсен? — сам себе задает вопрос жених моей сестры Дэвид, глядя на свои модные часы. Он одет сегодня, как и остальные мужчины, в белую рубашку на пуговицах, черные брюки и голубой галстук.

Я отмечаю, что галстук совпадает по цвету с его обувью, и это мне кажется тошнотворным.

— Ну, ты же знаешь своего брата, — отвечает его мать. Затем она бросает взгляд в мою сторону, ее голубые глаза такие же теплые и добрые, как и ее улыбка. — Чейсен тоже у нас не жаворонок.

Про себя я подумала, что если этот тип спит сейчас в своей кровати, то я готова ударить его по лицу, когда наконец-то встречусь с ним.

— Очень неуважительно так опаздывать, — раздраженно бросает моя сестра.

— Я вообще не хотела приходить, — отмечаю я, закатив глаза, а моя мать пристально смотрит на меня своими недовольными зелеными глазами.

Я отвожу от нее взгляд как раз в тот момент, когда в столовой появляются ее официанты, облаченные в костюмы-тройки, с чашками кофе на серебряных подносах, с сахаром и сливками. Не «Старбакс», конечно, но сейчас сойдет и это.

— Итак, — произносит моя мать, беря чашку кофе у одного из официантов, — вы уже определились с местом?

— Местом? — спрашивает мать Дэвида, ее голубые глаза полны удивления. И перед тем, как сделать глоток из своей чашки, задает вопрос: — Вы же еще не выбрали дату, разве не так?

Очевидно, что моя мама владеет большим количеством информации, чем она.

Я не могу упустить из виду взгляд моей сестры, который она бросает в сторону матери и натянутую улыбку на лице ее будущей свекрови.

— У нас есть для вас новости, миссис Холмс. Именно поэтому мы и позвали всех на наше семейное собрание.

— Семейное собрание, твою ж мать, — бормочу я себе под нос, и сестра смотрит на меня, как на грёбаную суку, а я, улыбаясь, смотрю в чашку с кофе.

Это мой второй раз, когда я встречаюсь с ее будущими родственниками. Первый был месяц назад. Мужчины играли в гольф, пока мы вчетвером завтракали. В тот раз Чейсен тоже отсутствовал по причине того, что утопил свой телефон в унитазе. Это самая глупая отмазка, которую я слышала.

Мистер и миссис Холмс кажутся мне очень милыми людьми, но я не уверена, что они пребывают в таком же восторге от помолвки, как мои родители. Моя сестра встречалась с их сыном уже четыре месяца, а на прошлой неделе он сделал ей предложение во время полета на вертолете над рождественскими огнями Денвера. Как по мне, то это немного банально, но я далеко не эксперт в области романтики. Несмотря на все это, моя сестра просто обожает своего жениха.

— Я хочу извиниться перед всеми. Просто Чейсен всегда опаздывает, — заявляет мистер Холмс, в пятый раз глядя на свои часы и нервно постукивая каблуком по деревянному полу.

— Тебе не нужно извиняться, папа.

Меня слегка передергивает, когда моя сестра называет отца своего жениха папой. Я бросаю взгляд на нашего отца и замечаю, что он поперхнулся кофе от неожиданности и еле сдерживается, чтобы не выплюнуть его на стол.