…Пепельница разлетелась вдребезги. Стало легче. А его уроки не прошли даром, усмехнулась про себя Марго. Спасибо большое! Чего я, собственно, взбеленилась? Он явится тридцатого, а я улечу двадцать девятого. С мужем, на Майорку. И никаких проблем!
Правда, возникла другая проблема. Как легализовать кольцо, дошедшее до меня через двадцать с лишним лет? Я хочу его носить, оно мне нравится, нельзя никому говорить, откуда оно, а то начнутся причитания: «Ах, привет с того света», и прочие глупости. А мне плевать на все суеверия, я буду его носить… Дима заслужил это. Он всю жизнь, оказывается, любил меня. Кто бы мог подумать… А я? Я никого не любила так, как его. Он купил кольцо к нашей несостоявшейся свадьбе двадцать два года назад… Но, если он действительно меня любил, как он смел столько лет молчать об этом? Меня-то он за что покарал?
Марго деловито удалила эсэмэску Вольника, заперла кабинет и вышла во двор.
– На дачу, Маргарита Александровна? – спросил Володя.
– Да.
– Устали нынче? – сочувственно осведомился водитель.
– Не то слово. Тяжелый день был…
– От дочки-то есть что?
– Да, она в полном восторге!
– Вот и слава богу! Это ж хорошо, что у девчонки теперь еще и родной отец есть, хоть и в Штатах.
– Да, по-видимому, так…
– А вам уж, небось, тоскливо?
– Есть немножко.
– Да что там, две недели пролетят – и не заметите, с такой-то работой.
– Да, я, пожалуй, вздремну немножко, Володя…
– Спите, спите, я молчу.
Она и в самом деле уснула.
– Маргарита Александровна, приехали.
– Ох, всю дорогу продрыхла, надо же… Спасибо, Володя.
– Завтра как всегда?
– Конечно. До свидания.
На лавочке у крыльца сидели обе тетушки. Из-за дома доносился какой-то стук.
– Маргоша, ты так поздно… Я уж волноваться начала. А где Аля? – спросила Эличка.
– Осталась в городе, ей завтра в шесть утра нужно встретить поезд. А что это за стук?
– Даня решил сколотить стол, чтобы можно было сидеть на воздухе, – с радостью сообщила Эличка. – Мы еще не ужинали, ждали тебя. Да, ты знаешь, Тасенька сегодня в лесу нашла прелестное колечко…
– Да? Красивое?
– Золотое, с маленьким сапфиром, очень изящное, – подтвердила Нуцико.
– И я сегодня нашла кольцо! – улыбнулась Марго. – Вот.
– Где же ты его нашла?
– У себя в шкатулке. Мне его когда-то подарили, я про него забыла, а сегодня вдруг нашла, и оно мне ужасно понравилось.
– Цитрин? – спросила Нуцико.
– Кажется, да, не помню.
– День найденных колец, – усмехнулась Нуцико, и, кажется, день большого вранья. Неужто Марго получила это кольцо в подарок от того ураганного мужчины?
Между тем стук прекратился. Из-за дома с молотком в руках появился Даниил Аркадьевич в шортах, без рубашки, в кепке, надетой задом наперед.
– Я слышу, моя любимая жена приехала?
– Привет, говорят, ты стол решил сколотить?
– Более того, я уже его сколотил. Завтра утром врою и сколочу лавки.
– А где ты доски взял?
– Странный вопрос. Купил. Согласись, глупо, что на таком большом участке нет стола с лавками. А вернемся с Майорки, я сделаю мангал, и будем шашлыки жарить. Левочка давно грозится приготовить какую-то особенную рыбу на мангале. У нас теперь будет настоящая дачная жизнь! Елена Вахтанговна, а ужин работяге полагается?
– Конечно, но в таком виде, Даня, я вас за стол не пущу!
– Обижаете, я и сам никогда бы не посмел… Маргоша, у тебя все в порядке?
– Да, да. Просто устала…
– Тася, накрывай на стол! – крикнула Эличка.
Марго и Нуцико остались вдвоем на лавочке.
– Хорошо, что Даня теперь живет с нами… И Аля с Тасей… Опять большая семья, но мне ужасно не хватает Тошки… Скажи, это кольцо подарил господин Ураган?
– Нет, что ты… Это подарок Димы.
– И ты действительно нашла его в шкатулке? Только не ври мне, Марго, ты врать не умеешь.
– Мне передала его Димина сестра, она приходила ко мне в офис.
– Ты из-за Дани наврала?
– Да нет… Сама не знаю зачем.
– Неважно. Я тебя разоблачать не собираюсь.
– Ох, Нуцико, пока я не забыла… Давно хочу спросить и попросить.
– О чем, Марго?
– Ты не согласилась бы просмотреть и разобрать папины дневники? А то валяются в квартире под роялем, а могли бы, возможно, пригодиться его биографам…
– Как можно, Марго, это все равно что читать чужие письма… Даже хуже. Письма все-таки предназначены хоть для чьих-то глаз, а дневники, это слишком интимно…
– Но что же мне с ними делать? Сжечь?
– Не знаю…
– По-моему, Нуца, ты чересчур щепетильна. Когда люди не хотят, чтобы их дневники или письма кто-то прочел, они сами их сжигают, если только смерть не застала их врасплох. У папы много раз была такая возможность… А то уже Тошка предлагала свои услуги. Мне бы этого не хотелось. Ты все-таки взрослый человек, ты многое о папе знаешь и уж точно никому ничего лишнего не сболтнешь. А если решишь, что дневники следует сжечь… Что ж, так и поступим. У меня руки еще долго не дойдут.
– Но ты же вывезла отсюда архив.
– Дневники в двух ящиках, я привезу тебе завтра один.
– Ты действительно этого хочешь?
– Действительно.
– Ну что ж… Только давай договоримся: ты никому об этом не скажешь. И Элико в первую очередь.
– Обещаю. Элико слишком наивна для папиных дневников, ты права. И спасибо тебе огромное. На самом деле, кроме тебя, мне некому это доверить.
