Шотландия, 1805 год
– Так, значит, Андра не рассказала тебе о свадебном пледе? – Леди Валери глотнула крепчайшего виски и с наслаждением ощутила, как оно разливается по ее старым жилам. – Боже мой, чем же ты так перед ней провинился? Макнахтаны всегда вытаскивают этот свадебный плед и всем его показывают, хочется этого людям или нет.
Огонь, пылающий в камине, согревал кабинет, свечи освещали темные углы, на каминной полке тикали часы. Хэдден сидел, вытянув перед собой длинные ноги, – истинное олицетворение мужской силы и изящества.
А также истинное воплощение оскорбленной мужественности.
Леди Валери незаметно усмехнулась. Мальчик – мальчику был тридцать один год, но она считала его мальчиком – отнесся к отказу не так, как должно.
– Андра Макнахтан – неразумная женщина. – Он сердито посмотрел в свой бокал. – Черноволосая глупая женщина, которая никем не интересуется, кроме самой себя.
Леди Валери подождала, но он больше ничего не сказал. Он только залпом выпил свое виски – четвертый бокал за сегодня, на три больше, чем выпивал этот обычно умеренный в отношении к спиртному человек.
– Ну что же. – Она вернулась к своему замыслу. – С этим свадебным пледом связана одна традиция, которая должна тебя заинтересовать. Это рваный кусок клетчатой ткани, который, как полагают, приносит удачу новобрачным… – Она замолчала для пущей важности. – Нет, постой, дай подумать… если они поцелуют спорран[1]… Нет, вероятно, это что-то связанное с покорностью жены. Если я вспомню, в чем здесь дело, я расскажу тебе, а ты запишешь это в свою монографию. Но я старая женщина; память у меня не та, что была раньше…
Хэдден поднял налитые кровью глаза и пристально посмотрел на леди Валери.
Кажется, она переборщила. И, поспешно изменив курс, леди Валери бодро небрежно сказала:
– А меня никогда не интересовала вся эта ваша хваленая старина. Знаю я это «доброе старое время» – дымящиеся костры, конский топот, джин, бедность. Нет, мне подавай современные удобства. Вам, молодежи, вольно интересоваться всем этим из любопытства, вольно называть эти дни романтическими и необыкновенными, но я не вижу в них ничего такого.
– Я описываю не только времена вашей молодости, ваша милость.
Угрюм и саркастичен, отметила она. В таком настроении он пребывает после того, как почти два месяца назад вернулся из замка Макнахтан.
– Я описываю старый образ жизни в целом. Со времен Куллодена Шотландия изменилась. Прежние обычаи, которые существовали с тринадцатого века, со времен Уильяма Уоллеса и Роберта Брюса, исчезли без следа. – Он расправил плечи и наклонился вперед, устремив на старую даму внимательный взгляд. – Я хочу описать хрупкие фрагменты той культуры, прежде чем они исчезнут навсегда. Если я этого не сделаю, этого не сделает никто.
Леди Валери смотрела на него с удовлетворением. Вот таким – настойчивым, полным энтузиазма – он был и тогда, когда приехал в ее шотландское поместье, – худенький, напуганный девятилетний мальчик. Его пленили просторы и серые туманы Шотландского нагорья. Он вырос высоким и крепким, он бродил по горным долинам и склонам; в жизни кланов, в старинных обычаях он нашел то постоянство, которого не хватало в его собственной жизни.
Нельзя сказать, что сестра не приютила его у себя – она приютила, но ничто не могло заменить мальчику родителей. У него не было дома, который он мог бы назвать своим.
Посылая Хэддена в замок Макнахтан, леди Валери надеялась, что он найдет свой дом там.
Вместо этого он вернулся молчаливым и раздражительным, погруженным в задумчивость, все это было совершенно не похоже на его обычное расположение духа.
Когда леди Валери определила, от какой болезни страдает Хэдден, она решила все исправить и, как всегда, успешно осуществляла свое решение.
– Теперь я поняла. Ты тактично намекнул мне, что тебя не интересует брачный плед Макнахтанов, потому что ничего важного с ним не связано. – Она со стуком поставила бокал на стол. – Я ничуть тебя не упрекаю. Это смутная легенда, порядком нелепая, а Макнахтаны – вымирающий клан. Эта девушка, Андра, – последняя в клане, насколько мне известно. Да, ты прав. – Она говорила так, словно он уже сказал ей все это. – Если ты и не запишешь их историю до того, как клан исчезнет, от этого ничего не изменится.
Хэдден поднес было к губам хрустальный бокал, но, стиснув его в пальцах, остановился на полпути.
– От замка Макнахтанов досюда два дня езды верхом почти по бездорожью, – пробормотал он.
– Это верно, – согласилась леди Валери. У ее посыльного ушло четыре дня на дорогу туда и обратно и день – чтобы отыскать домоправительницу Андры и получить ответ на свое письмо.
– Дороги – сплошное месиво. Крестьяне бедны, замок разрушается, да этот замок никогда и не был прекрасен. А Андра Макнахтан вопреки всему бедна и дьявольски горда, она так гордится своими славными шотландскими предками, что не видит того, что происходит у нее под носом.
Леди Валери улыбнулась Хэддену, поняв, что повесила на крючок хорошую приманку.
– Значит, дорогой мой мальчик, глупая женщина вроде Андры Макнахтан не представляет для тебя никакого интереса?
