Платформа Токсово

Платформа Токсово

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 6 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Платформа Токсово


Б.


Январь. Я – Водолей. Мне скоро двадцать.

Вот и Финляндский. Не могу не бросить взгляд на паровозик, примчавший в нашу несчастную империю, страну моих предков, создателя СССР. Смехотворный раструб трубы. К минувшему юбилею был свежевыкрашен. Завернутые в целлофан цветы в горшочках расставлены под лбом железным, на который припаян номер 293 – не предусмотренный в «Откровении».

Полвека спустя меня уносит вспять. К границе.

Но выхожу, конечно, до.

Электричка взвывает ослепительно и гаснет. Жесть гремит, но лампочку разбили. Тьма на платформе. Снежный вихрь толкает к краю.

Я потуже натягиваю дедову ушанку, соскальзываю по ступенькам, перехожу пути и чувствую, что на этом теряюсь для всех, кроме себя – имеющего за пазухой литровую бутылку «Старки». Для нее, квадратной, толстостенной, покрытой узлами роз стеклянного литья, бабушка пришила под пальто специальный ситцевый карман. Чтобы не разбил в пути с Пяти углов.

Пурга над поселком. Сугробы задвигают во тьму заборы. Не дают приблизиться, чтобы увидеть номер. Я скольжу между ними в остроносых чешских туфлях. Уместней, конечно, валенки. Но есть только модельные. На тонких кожаных подошвах. Что хорошо для танцев.

Жалить лицо перестает. Не ощущаю. И ног под собой не чувствую. Литератюр…

В который раз я выхожу к фонарному столбу.

На этот прислоняюсь.

Ни зги не видно.


Сартр вопрошает… Кес кё сэ ла литератюр? Вот это и есть литератюр. Вместо жизни и Наташи. Московский проспект, он тоже не рядом, но хотя бы в городе. Вырвавшись вчера у лифта, сама сегодня позвонила, предложила танцы в ДК, а перед тем «Дубок». Что за «Дубок»? Ну, погребок. Креветки с пивом. Потом, за шахтой лифта у чердачной двери, пошел бы дальше. С опорой на перила. Давно пора. Бело-розовый пакетик с презервативом, собственноручно купленным в аптеке (что в Ленинграде анонимно и не страшно) за две недели моей любви поистрепался в заднем кармане брюк.

Я снимаю перчатку. С бутылью выворачиваю бабушкин карман. Ситчик «в цветочек». Отрываю, благо наметан на скорую руку. Тряпку тут же подхватывает и уносит. На бутылке предусмотрительный стаканчик. Развинчиваю, зубами вынимаю пробку. Наполняю по спиральную нарезку. Высоко над головой там громыхает жесть, мечется свет, озаряя метель. Я так замерз, что не могу глотнуть. Гримасничаю, ужимаю губы, оживляя необходимые мне мускулы. После чего я слышу голос, свой собственный, конечно: «Давай, сынок! Чтоб повезло!». Живой огонь мне раздвигает грудь. Завинчиваю, втискиваю в боковой наружный, думая о том, что вырос давно из школьного пальто.

После чего забор с искомым номером находится.

Калитка заперта.

Щеколда в конце концов подскакивает.

Крыша белеет, дом погружен в темноту. Тропинки нет. Следов нет тоже. Если и были, занесло. На крыльце я ударяю туфлей об туфлю. Дощатый настил под снегом отзывается пустотой. Неужели никого? Дверь изнутри утеплена ватином, стуки глохнут. Я пинаю ногой. И что тогда? Был так уверен, что расписания назад не посмотрел. Еще пинок. Безрезультатно. Привалившись к двери, бью каблуками. При этом смотрю на мертвый сад. Ревет пурга. Доставшая нас здесь из Арктики – через Кольский полуостров.

Вдруг звон ведра: «Ебит-т…». Я тут же снова каблуком. Голос реагирует: «Кого еще нелегкая… Кто там?».

– Гость!

Мужик. Не пьяный, но поддатый.

Я говорю:

– К Рису Владимировичу.

– Ну, есть такой…

Спасен! Все во мне ликует, несмотря на то, что мужик не отступает:

– А сам кто будешь? Шляются тут всякие, а после осложнения… Стажер из Франции не ты?

Я усмехаюсь:

– Что вы…

– Записки, понял, пизданул. Которые не для печати. А он там, понимаешь, тиснул. Троцкист проклятый. В Смольный вызывают, кулаком стучат… Так, значит, русский?

– Русский.

– Тоже разные бывают. Которые и без бутылки…

– Бутылка есть.

– Так что же мы стоим? Ну, гость же дорогой!..

Несмотря на холод, в сенях музейный запах. Схватившись в потемках за сухую шерсть, отдергиваю руку. Чучело. Не может быть. Медведя…

– Не бойся, не кусает.

– Как,- говорю,- в Музее Арктики…

– Так тесть у нас герой-полярник. Весь дом в берлогу превратил…

Мне отворачивают шкуру:

– Влазь!

Протискиваясь, вижу в багровых зеркалах себя же – пролезающего головой в тепло. Повсюду здесь шкуры и бутылки. Все выпиты. Среди загнутых опасно консервных банок, тарелок с закуской, окурков папирос и кусков хлеба по-лампадному лилово светит постамент лампы. Керосиновой, но антикварной. Лев Андреев, Горький…

На полу и стенах шкуры медведей бурых. Тахта накрыта шкурой белого. На ней ничком лежит, можно сказать, кумир.

В полярных унтах. Роскошных таких. Расшитых бисером.

Лицо и руки в машинописной рукописи.

Когда я вынимаю «Старку», на бутыли разом загораются все розочки. Тусклым и вязким – медовым огнем.

– Еб-бена мать… Из царских, что ли, погребов? – Пальто мое вешается на рога – оленьи.- Ну, гость! Ну удивил! Будет ему сейчас сюрприз. Садись-ка…

Я сажусь на венский стул, радушно обмахнутый ручищей со старой наколкой. Стандартной. Сердце, пробитое стрелой. Споро и ловко – сажень в плечах косая – убирает захватанные граненые стаканы, расчищает стол, вспарывает новые консервы, загибает, ставит мне чистую тарелку, вилку, нож. Присев перед буфетцем, на котором развернуто трюмо, извлекает за ножки хрустальные бокалы.


С этой книгой читают
Лицей 2021. Пятый выпуск

20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.


Упадальщики. Отторжение
Автор: Tony Lonk

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


50 оттенков черно-белого, или Исповедь физрука

Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.


Русские народные сказки Сибири о богатырях

В книге публикуются русские волшебно фантастические сказки, записанные в разные годы, начиная с прошлого века и до наших дней, на территории Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. В работе кроме печатных источников использованы материалы, извлеченные из архивов и рукописных фондов, а также собранные отдельными собирателями. К каждой сказке имеется комментарий, в конце книги даны словарь малоупотребительных и диалектных слов, указатель собственных имен и названий, топографический и алфавитный указатели, списки сказочников и собирателей.


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Слово президента
Автор: Том Клэнси
Жанр: Триллер

Остросюжетный триллер одного из самых популярных сегодня американских писателей Тома Клэнси, продолжающий серию его произведений о Джоне Райане. Волею судьбы, обстоятельств, вопреки личным склонностям Райан становится президентом США. Становлению человека в этом качестве, его влиянию на внутренние и международные события, острие которых приходится на Ближний Восток, богатый запасами нефти и чреватый разрастанием исламского фундаментализма, и посвящена эта книга.


Цель - выжить. Шесть лет за колючей проволокой

Клаус Фрицше был сыном учителя, фронтовика и инвалида Первой Мировой, воспитывался в духе прусского милитаризма и реваншизма. Неудивительно, что такое воспитание, успехи Гитлера в возрождении Германии, как мощной военной державы, способной разрушить Диктат, стали благодатной почвой для того, чтобы Клаус и в 1943 г. безусловно верил в победу тысячелетней империи под водительством фюрера германской нации. Он был далеко не одинок в этом. Получив аттестат зрелости, в 1941-42 гг. выучился на бортрадиста, стал кандидатом в офицеры и инструктором.


Сеул, зима 1964 года
Автор: Ким Сын Ок

Рассказ из сборника.


Линейные корабли типа «Иоанн Златоуст», 1906–1919 гг.

В книге на основе документов из фондов РГА ВМФ рассказывается об истории проектирования, строительства и службе последних линкоров-додредноутов “Иоанн Златоуст” и “Евстафий”. Именно на эти корабли легла вся тяжесть кампаний 1914–1915 гг. на Черном море по пресечению операций германо-турецкого крейсера “Гебен”, которую они с честью выдержали.


Другие книги автора
Мальчики Дягилева

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Первый поцелуй

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасая Брунгильду

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Словацкий консул

Сергей Юрьенен имеет все, что нужно писателю: мощную и хорошо управляемую память; выносливую, надежную, с пожизненной гарантией фантазию, конструктивно объединенную в один блок с памятью; фразу, в которую не то что с лишним словом или запятой не сунешься — из которой вздох не вычеркнешь. Он при жизни достиг покоя и света, который был обещан одним странным господином одному писателю — помните: маленький домик в саду, лампа горит в домике, все готово к ужину, и пара гуляет, приближаясь к своему жилищу.Роман «Словацкий консул» — о судьбе отдельно взятого эмигранта, во времена Союза и после, а топографически — от «коварных коридоров МГУ» до улицы Мраза, дом 10, что в Братиславе.