Замок открылся сразу, как только они миновали поворот. Он стоял на вершине холма, когда-то — это Женевьева помнила со школы — бывшего настоящей горой. Тогда его окружали мощные стены, а у подножия был выкопан ров. Замок считался неприступным, и его владельцы гордились тем, что их предки выдержали в нем осаду войска герцога Карла Смелого. Сейчас о тех временах напоминала только сторожевая башня, оставшаяся стоять на одинокой скале. На том месте, где когда-то возвышались стены, теперь был разбит парк, уступами спускавшийся по склону холма. В детстве Женевьева вместе с другими деревенскими детьми бывала там, когда граф приглашал детвору в гости на праздник святого Людовика. Она запомнила поразившие ее фонтаны, водопады, таинственные гроты. Интересно, сохранилось ли все таким, как она помнила?
Дорога обогнула подножие холма и устремилась вверх. Возле ограды их встретил невозмутимый привратник. Осведомившись, кто они и зачем приехали, он указал на неприметную дорожку, ведущую к задней стороне замка. Марсель, покачав головой, направил машину в указанном направлении. С обратной стороны они обнаружили два примыкавших к замку флигеля. В одном, как позже узнала Женевьева, жили слуги, в другом располагался гараж, конюшня и склады.
Марсель остановил машину посреди двора. Женевьева вышла и огляделась.
— Мадмуазель кого-то ищет? — прервал ее размышления женский голос. Повернувшись, она увидела сухонькую пожилую женщину, шедшую к ним.
— Моя фамилия Клеманс, — представилась Женевьева, протягивая полученное вчера письмо. — Меня пригласили...
— Да-да, помню. Ну что же, чудесно. Надеюсь, тебе у нас понравится, — сказала женщина. Женевьева заметила пытливый взгляд, которым ее окинула встречавшая. Удовлетворили ли ее результаты осмотра, осталось неизвестным — женщина ничем не выразила своего впечатления.
— Я домоправительница, — представилась женщина, — зовут Эмилия Дюран. Можешь звать меня мадам Эмилия. А кто этот юноша, выглядящий так, словно ему в салат положили слишком много уксуса? — обратила она внимание на Марселя.
— Это Марсель, — объяснила Женевьева, не желая давать дальнейших пояснений по поводу того, кем он ей приходится, — пусть Марсель всего лишь школьный товарищ, но почему мадам Эмилия должна это знать? — Он согласился меня подвезти.
— Да, транспорт к нам не ходит, — согласилась домоправительница. — Что ж, бери свои вещи и пойдем, я покажу тебе твою комнату, — и, повернувшись, Эмилия не спеша направилась к правому флигелю.
Женевьева оценила деликатность этого жеста. “Кем бы тебе ни приходился этот самый Марсель, которого ты не пожелала мне представить, — словно бы говорила спина старой дамы, — но я не буду стоять у вас над душой и дам вам возможность попрощаться. Можете даже целоваться, если вам без этого не обойтись — только не слишком долго, я не могу ждать бесконечно”.
Однако мадам Эмилия могла бы следить за их прощанием совершенно открыто — поцелуями здесь и не пахло. Женевьева взяла сумку, махнула Марселю рукой:
— Спасибо, что подвез. Я, наверно, позвоню через пару дней.
— Ты это... если чего... — замялся парень и выпалил: — Не позволяй этим графам тебя унижать! И все такое... Если что — сразу звони мне. Я...
— Спасибо, Марсель, только я сама сумею постоять за себя, — заверила его Женевьева и поспешила к флигелю.
В сопровождении Эмилии она прошла направо по коридору. Они оказались в маленькой комнате.
— Вот твоя комната, — объяснила домоправительница. — Вот звонок, которым тебя будут вызывать. А это внутренний телефон. Телефоны для связи с городом есть в конторе и в гостиной. От пользования другими аппаратами лучше воздержаться — хотя, если ты не собираешься болтать по часу, можешь воспользоваться и ими. Едим мы в кухне — я тебе покажу. Впрочем, я все тебе покажу. Сейчас устраивайся, а когда будешь готова, позвони мне 1-12 — запомни для начала этот телефон.
Не ожидая ответа, Эмилия закрыла дверь, отдав Женевьеве ключ. Девушка огляделась. Первым делом она подошла к окну и убедилась, что оно выходит не на скучный двор, а в парк. Прямо под ее окном располагалась клумба с ирисами, а за ней рос старый каштан. Затем она принялась обследовать комнату. Собственно, обследовать тут было особенно нечего. Вся обстановка состояла из кровати, шкафа, тумбочки и небольшого столика с двумя стульями. В углу за шкафом она обнаружила нишу, задернутую пластиковой занавеской. За занавеской располагался душ и даже крохотная ванна, в которой можно было мыться сидя. Рядом за незаметной дверкой находился совсем уж крошечный туалет.
Окончив осмотр, Женевьева набрала номер 1-12.
— Ты уже готова? — удивилась Эмилия. — Тогда выходи в коридор, я сейчас подойду.
Сначала домоправительница провела девушку по флигелю.
— Вот здесь живет еще одна горничная, Катрин. Надеюсь, вы будете ладить. Здесь моя комната. Еще две комнаты свободны — раньше слуг было больше, но после того как скончалась мадам Руайе, штат сократился. Мужчины живут наверху. Ты с ними познакомишься на кухне. Это вот здесь. Как видишь, у нас здесь достаточно уютно. Теперь пойдем в дом.
Эмилия подвела Женевьеву к стене флигеля, примыкающей к замку. Несколько каменных ступеней вели вниз, к массивной двери. Та оказалась открыта. Пройдя ее, они очутились в помещении с низкими сводчатыми потолками. Пахнуло сыростью.
