Песни

Песни

Авторы:

Жанр: Песенная поэзия

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 2 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

Борисов Юрий Аркадьевич родился 4 ноября 1944 г. в Уссурийске Приморского края. Умер 17 июля 1999 года в Санкт-Петербурге.

Во время войны семья жила в Уссурийске. Мать работала кассиршей, кондуктором трамвая, отец был молотобойцем. В июне 1946 г. семья вернулась в Ленинград. Юрий воспитывался, в основном, в детдоме Ждановского района на Каменном острове.

После школы с 14 лет учился в ремесленном училище на токаря-револьверщика. Там и познакомился с Валерием Агафоновым. Во время учебы получил срок за мелкое хулиганство, около 3-х лет был в подростковой колонии в Липецкой области. Позже еще раз попал в колонию за кражу. Освободившись, лет в 18–19 поступил в школу парикмахерского мастерства. По специальностям почти не работал — берег руки для игры на гитаре. На 7-струнной гитаре и аккордеоне играла мама, и Юрий в подростковом возрасте начал играть на гитаре.

В середине 60-х познакомился с гитаристом Александром Ивановичем Ковалевым, до войны тот был лауреатом многих премий и конкурсов по классической гитаре. Ковалев учил Юрия играть, Юрий занимался по 6–7 часов в день. Писал пьесы для гитары («Зеленый кипарис»). Поступил на заочный факультет Московского института культуры, изучал нотную грамоту и композицию, но институт не окончил. После год или два преподавал классическую 6-струнную гитару на платных курсах для взрослых — по 2–3 часа в неделю. Преподавал поочередно в нескольких местах, в том числе в ЛДХС, в Театре народного творчества.

Стихи начал писать в детстве, посылал некоторые в газету «Ленинские искры», но их не печатали. Стихи песен стал писать значительно позже.

Умел работать по дереву, изготавливал трубки. С приятелем, художником Виталием Климовым, изготавливал гитары, устроился на склад Фабрики музыкальных инструментов. Изготовили 3 или 4 инструмента, на одном из которых «Джульетта» играл Валерий Агафонов.

Дружили втроем с Агафоновым и Климовым. Позже, в колонии в Боровичах Новгородской области, где сидел за подделку больничного листа жене Любе, окончил профтехучилище № 10 и 30 июня 1984 г. получил диплом столяра-мебельщика 4-го разряда.

В начале 80-х написал песню «Закатилася зорька за лес…» для фильма «Личной опасности не гарантирую» (режиссеры-постановщики Наталья Трощенко и Анатолий Виходко, второй режиссер Валерий Быченков, «Ленфильм»). В фильме песню исполнил В. Агафонов.

Писал песни белогвардейского цикла, которые через Финляндию попали дальше, на запад.

В разное время Юрий Борисов работал грузчиком в магазине и на киностудии «Ленфильм», дворником — вперемешку с отсидками за тунеядство и отсутствие прописки (жил в подвалах и на чердаках).

В 1978–1979 сидел в колонии в Средней Азии, где подорвал здоровье. Умер от туберкулеза в больнице на Поклонной горе 17 июля 1990 года в 8 часов утра.

Читать онлайн Песни


Ностальгическая

Заунывные песни летели
В край березовой русской тоски,
Где-то детством моим отзвенели
Петербургских гимназий звонки.
Где-то детством моим отзвенели
Петербургских гимназий звонки.
Под кипящий янтарь оркестрантов,
Под могучее наше «Ура!»
Не меня ль государь-император
Из кадетов возвел в юнкера?
Не меня ль государь-император
Из кадетов возвел в юнкера?
В синем небе литавры гремели
И чеканила поступь война.
И не мне ли глаза голубели
И махала рука из окна?
И не мне ли глаза голубели
И махала рука из окна?
Мчались годы в простреленных верстах
По друзьям, не вернувшимся в ряд,
Что застыли в серебрянных росах
За Отечество и за царя.
Что застыли в серебрянных росах
За Отечество и за царя.
Не меня ли вчера обнимали
Долгожданные руки — и вот,
Не меня ли в ЧеКа разменяли
Под шумок в восемнадцатый год?
Не меня ли в ЧеКа разменяли
Под шумок в восемнадцатый год?

Всё теперь против нас

Всё теперь против нас, будто мы и креста не носили.
Словно аспиды мы басурманской крови.
Даже места нам нет, в ошалевшей от горя России,
И Господь нас не слышит зови, не зови.
Вот уж год мы не спим, под мундирами прячем обиду,
Ждём холопскую пулю пониже петлиц.
Вот уж год как Тобольск отзвонил по Царю панихиду
И предали анафеме души убийц.
Им не Бог и не Царь, им не боль и не совесть.
Всё им тюрьмы да вой, да пожар до небес.
И судьба нам читать эту страшную повесть,
В воспалённых глазах матерей да невест.
И глядят нам во след они долго в безмолвном укоре.
Как покинутый дом на дорогу из тьмы.
Отступать дальше некуда, сзади Японское море.
Здесь кончается наша Россия и мы.
В красном Питере кружится, бесится белая вьюга.
Белый иней по стенам московских церквей.
В белом небе ни радости нет, ни испуга.
Только скорбь Божьей Матери по России моей.

Закатилася зорька за лес

Закатилася зорька за лес, словно канула.
Понадвинулся неба холодный сапфир.
Может быть, и просил брат пощады у Каина,
Только нам не менять офицерский мундир.
Затаилася речка под низкими тучами,
Зашептала тревожная черная гать.
Мне письма написать не представилось случая,
Чтоб проститься с тобой, да добра пожелать.
А на той стороне комиссарский редут — только тронь, а ну
Разорвет тишину пулеметная смерть.
Мы в ненастную ночь перейдем на ту сторону.
Чтоб в последней атаке себя не жалеть.
И присяга верней, и молитва навязчивей,
Когда бой безнадежен и чуда не жди.
И холодным штыком мое сердце горячее,
Не жалея мундир, осади, остуди.
Растревожится зорька пальбою да стонами.
Опрокинется в траву вчерашний корнет.
На убитом шинель с золотыми погонами,
Дорогое сукно спрячет сабельный след.
Да простят мне все то, что я кровью своею испачкаю,
И все те обо мне, чья память крепка.
Как скатится слеза на мою фотокарточку
И закроет альбом дорогая рука.

Голубые лошади

Как по Красной площади —
Алый пыл знамён.
Голубые лошади,
Красный эскадрон.
Вслед глядели девушки,
Заслонясь рукой.
Только до победушки
Ой как далеко.
Там Шкуро и Мамонтов,
Врангель и Колчак
За царя Романова,
За своих внучат,
За обиду острую
Бьются ретиво.
Да ещё за Господа
Бога самого.
Ой, куда ты конница
Правишь копыты?
Ой, не скоро кончится
Девятнадцатый…
Запахами ночь шалит
Шпорный перезвон…
Голубые лошади,
Красный эскадрон.

На смерть Валерия Агафонова

Может, виной расстоянья,
или я сам не спешил?..
Что ж ты мои ожиданья
встречей не разрешил?
Чёрной тесьмой перехвачены
близкие сердцу черты.
Всё, что судьбою назначено,
бережно выстрадал ты.
Спишь на цветах увядающих,
а у тебя в головах —
осени лик всепрощающий
с тихою грустью в глазах.
Слышишь, подруга сермяжная
песню заводит без слов?
Струны-певуньи наряжены
в бархат бардовых басов.
Внемлет минорным созвучиям
всё повидавший Парнас,
слушают ивы плакучие
твой недопетый романс.

Гладиаторы

Неподвластные смерти и тлену,
Не познавшие страха в веках,
Вновь выходят на ту же арену
Те же галлы с мечами в руках.
Обречённые дети изъяна,
В юбилейный стотысячный бой
На ещё не зажившие раны
Принимаете новую боль.
И, на вашу отвагу глазея,
Очевидцем ста тысяч затей
Закипает котёл Колизея,
Переполненный пеной страстей.
Век от века билеты дороже,
Всё страшней и упорней бои.
Занимайте, патриции, ложи,
Покупайте кошмары свои.
Будет боль, будет кровь, будут стоны,
Будут дикие звери реветь,
Чтоб потом на святые иконы
Вам самим было жутко смотреть.
Смерть традиций своих не нарушит —
Как тогда, так и будет теперь.
Посмотрите, не ваши ли души
Душит яростно раненный зверь?
И послушай: за храпом агонией
И сквозь всю сумасшедшую сечь
Не твои ли надежды, хоронит
Жалким звоном обломанный меч?
Орденами твоими увешан,
Избежав хищной пасти и лап,
Не твою ль кровожадность утешил
Опьяненный победою раб?
Всё смешалось, рычанье и крики,
Лязг доспехов и скрежет зубов.
И в победном неистовом лике
Вновь ты видишь проклятье рабов.
И опять твой восторг обалделый
На стотысячный пир воронья,
Чтоб не знала ни мер, ни пределов
Ненасытная жажда твоя.
И чтоб отдыха галлы не знали,
Сокрушая миры и века,
Будет слышаться ад вакханалий,
И не высохнет кровь Спартака.
 1975

Жестокий романс

Она была девочка Надя,
А он был путеец-студент.
И часто, на Наденьку глядя,
Он ей говорил комплимент:
— Ах, какие у вас локоточки!
Какой у вас пламенный стан!
С фуражки своей молоточки
За ваш поцелуй я отдам.

С этой книгой читают
Сердце солдата

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Балтийцы в боях

С первых дней боевых операций Краснознаменного Балтийского флота против белофинских банд, поэт-орденоносец Депутат Верховного Совета РСФСР Вас. Лебедев-Кумач несет боевую вахту вместе с краснофлотцами и командирами Балтики.Песня и стих поэта-бойца зовут вперед бесстрашных советских моряков, воспитывают героизм в бойцах и ненависть к заклятым врагам нашей Родины и финляндского народа.С честью выполняют боевой приказ партии и советского правительства славные моряки Балтики.Редакция газеты«Красный Балтийский флот».


Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии

Этот сборник – наиболее полная поэтическая летопись Отечественной войны 1812 года, написанная разными поэтами на протяжении XIX века. Среди них Г. Державин и Н. Карамзин, В. Капнист и А. Востоков, А. Пушкин и В. Жуковский, Ф. Глинка и Д. Давыдов, А. Майков и Ф. Тютчев и др.В книгу включены также исторические и солдатские песни, посвященные событиям той войны.Издание приурочено к 200-летнему юбилею победы нашего народа в Отечественной войне 1812 года.Для старшего школьного возраста.


Мы совпали с тобой

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.


Материалы по истории песни Великой Отечественной войны

Сборник «Материалы по истории песни Великой Отечественной войны» содержит тексты произведений, сложенных в годы войны солдатами и офицерами Советской Армии, партизанами, гражданским населением тыла и прифронтовой полосы. Здесь объединены материалы фронтовой и партизанской художественной самодеятельности, народного творчества и отдельные произведения советских поэтов, прочно вошедшие в устно-поэтический репертуар периода Великой Отечественной войны. Напечатанные в сборнике тексты являются образцами того, что пелось в военные годы в армии, в партизанских отрядах, в тылу.


Группа крови. Мне приснилось, миром правит любовь

Виктор Цой еще при жизни вошел в число так называемых малых богов русского национального пантеона. Наравне с Цветаевой, Пастернаком, Высоцким. Он встал в ряд людей, создавших идеальную версию русской культуры. Это путь поэта, певца. Путь чести. В книге собраны все основные тексты песен Виктора Цоя, а также его совершенно неизвестные произведения, включая черновики и наброски последних песен, написанных в Латвии в августе 1990 года.


Бичо-Джан

Кико метался, как раненый зверек, по своей тахте или вскакивал с нее в пылу неудержимого приступа волнения и бросался, пошатываясь от слабости, к выходу из горницы, завешенному ковром. Но — увы! — за ковром находилась плотная дубовая дверь, закрытая накрепко снаружи, и не слабому мальчику было сломать эту преграду. Тогда, в конец обессиленный, он возвращался на свое жесткое ложе, и погружался в забытье…Художник Анна Одинцова.


Гнезда гигантской птицы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке

В публицистических очерках корреспондента «Литературной газеты» в Нью–Йорке А. Манакова рассказывается о США первой половины 80–х годов, о политической кухне, морали и нравах правящей элиты, о встречах с людьми, разными по своему социальному положению, взглядам, о проблемах, которые их волнуют, о том, что в действительности скрывается за такими фальшивыми в условиях США понятиями, как «свобода печати» и «демократия равных возможностей».…Главенствующей этикой американского общества служит погоня за чистоганом, человек и его подлинные интересы отходят в этой стране на задний план, а официально проповедуемая мораль прямо противоположна следуемой правящим классом в действительности.


Миры Бима Пайпера. Маленький Пушистик

В эту книгу вошли два романа, открывающие знаменитую трилогию о фантастически обаятельных инопланетянах-пушистиках — «Маленький Пушистик» и «Пушистик разумный».Содержание:Маленький Пушистик, роман, перевод О. ВасантПушистик разумный, роман, перевод С. ТрофимоваИллюстрация на обложку печатается с разрешения художника и его агентов: Glassonion Ltd. (США) и Александра Корженевского, Россия.