ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ КУРБСКОГО ИВАНУ ГРОЗНОМУ
Грамота Курбского царю государю из Литвы
Царю, от бога препрославленному, паче же во православии пресветлу явившуся, ныне же грех ради наших сопротивным обретеся. Разумевяй да разумеет, совесть прокаженну имуще, якова же ни в безбожных языцех обретается. И больши сего глаголати о всем по ряду не попустих моему языку, но гонения ради прегорчайшаго от державы твоея и от многие горести сердца потщуся мало изрещи ти, о царю.
Почто, царю, силных во Израили побил еси, и воевод от бога данных ти на враги твоя, различными смертьми расторгл еси, и победоносную святую кровь их во церквах божиих пролиял еси, и мученическими кровьми праги церковные обагрил еси, и на доброхотных твоих и душу за тя полагающих неслыханные от века муки, и смерти и гоненья умыслил еси, изменами и чародействы и иными неподобными облыгая православных и тщася со усердием свет во тьму прелагати и сладкое горько прозывати? Что провинили пред тобою и чем прогневали тя кристьянскии предстатели? Не прегордые ли царства разорили и подручны тобе их во всем сотворили, у них же прежде в работе были праотцы наши? Не предтвердые ли грады ерманские тщанием разума их от бога тебе данны быша? Сия ли нам, бедным, воздал еси, всеродно погубляя нас? Али ты безсмертен, царю мнишися, и в несытную ересь прельщен, аки не хотя уже предстати неумытному судне, надежде христьянской, богоначяльному Исусу, хотящему судити вселенней в правду, паче же не обинуяся прегордым гонителем и хотяще истязати их до влас прегрешения их, яко же словеса глаголют. Он есть Христос мой, седяще на престоле херувимстем одесную величествия в превысоких, — судитель межу тобою и мною.
Коего зла и гонения от тебе не претерпех! И коих бед и напастей на мя не подвигл еси! И коих лъжей и измен на мя не възвел еси! А вся приключившася ми ся от тобе различныя беды по ряду, за множество их, не могу изрещи, понеже горестью еще душа моя объята бысть. Но вкупе вся реку конешне: всего лишен бых и от земли божия тобою туне отогнан бых. И воздал еси мне злая воз благая и за возлюбление мое — непримирительную ненависть. И кровь моя, яко вода, пролитая за тя, вопиет на тя к богу моему. Бог — сердцам зритель — во уме моем прилежно смышлях и совесть мою свидетеля поставлях, и исках, и зрех, мысленно обращался, и не вем себе, и не наидох в чем пред тобою согрешивша. Пред войском твоим хожах и исхожах и никоего тебе безчестия приведох, но развее победы пресветлы помощию аггела господня во славу твою поставлях, и никогда же полков твоих хребтом к чюжим обратих, но паче одоленья преславна на похвалу тебе сотворих. И сие не в едином лете, ни в двою, но в довольных летех потрудихся многими поты и терпением, яко мало и рождешии мене зрех, а жены моея не познавах, и отечества своего отстоях, но всегда в дальноконных градех твоих против врагов твоих ополчяхся и претерпевах естественный болезни, им же господь мой Исус Христос свидетель, паче же учащен бых ранами от варварских рук и различных битвах и сокрушенно уже ранами все тело имею. Но тебе, царю, вся сия ни во что же бысть.
Но хотех рещи вся по ряду ратные мои дела, их же сотворил на похвалу твою, но сего ради не изрекох, зане лугчи един бог весть. Он бо, бог, есть всем сим мъздовоздатель и не токмо сим, но и за чяшу студеные воды. И еще, царю, сказую ти х тому: уже не узриши, мню, лица моего до дни Страшнаго суда. И не мни мене молчаща ти о сем; до дни скончяния живота моего буду безпрестанно со слезами вопияти на тя пребезначяльной Троицы, в нея же верую, и призываю в помощь херувимскаго владыки матерь, надежу мою и заступницу, владычицу богородицу и всех святых, избранных божиих, и государя моего князя Федора Ростиславичя.
Не мни, царю, ни помышляй нас суемудренными мысльми, аки уже погибших и избьенных от тебе неповинно, и заточенных, и прогнанных без правды. Не радуйся о сем, аки одолением тощим хваляся: разсеченныя от тебе, у престола господня стояще, отомщения на тя просят, заточенные же и прогнанные от тебе бес правды от земля к богу вопием день и нощь на тя! Аще и тмами хвалишися в гордости своей в привременном сем скоротекущем веке, умышляючи на кристьянский род мучительные сосуды, паче же наругающи и попирающи аггельский образ, и согласующим ти ласкателем и товарищем трапезы бесовские, согласным твоим бояром, губителем души твоей и телу, иже детьми своими паче Кроновых жрецов действуют. И о сем даже и до сих. А писанейце сие, слезами измоченное, во гроб с собою повелю вложити, грядущи с тобою на суд бога моего Исуса. Аминь.
Писано во граде Волмере государя моего Августа Жигимонта короля, от него же наделся много пожалован быти и утешен от всех скорбей моих, милостию его госу-дарскою, паче же богу ми помогающу.
Слышах от священных писаний, хотящая от дьявола пущенна быти на род кристьянский прогубителя, от блуда зачятаго богоборнаго Антихриста, и видех ныне сингклита, всем ведома, яко от преблужения рожден есть, иже днесь шепчет во уши ложная царю и льет кровь кристьянскую, яко воду, и выгубил уже сильных во Израили, аки делом Антихристу не пригоже у тебя быти таковыми потаковником, о царю! В закони господни в первом писано: «Моавитин, и аммонитин, и выблядок до десяти родов во церковь божию не входят» и прочяя.
